Кровь предателя

Арнольд Майкл

– Не сомневаюсь.

– Возможно, пребывание в столице прочистит вам мозги. На вас снизойдет просветление.

– Думаете, я переметнусь?

Тайнтон, похоже, изучал пленника и размышлял.

– Наверное, нет. Но вы расскажете, что знаете. Это уж точно. Передвижения войск, боеспособность подразделений и всё такое.

– Ошибаетесь, капитан.

– Нет, сэр. Расскажете, - взгляд кавалериста посерьезнел.
– Все рассказывают, если их как следует убедить. Не знаю, что именно подействует на вас... дубина, нож, холод или жар... но что бы это ни было, вы в итоге заговорите.

– А мои люди?

– Ваших людей допросят вместе с вами. И я уверен, что казнь столь прославленного человека окажет тонизирующее действие на общественный моральный дух.

Тайнтон пришпорил лошадь, и мощное животное скакнуло вперед. Отдалившись на некоторое расстояние, он обернулся.

– Могу я узнать ваше имя, сэр?

– Вы его знаете.

– Нет, капитан Страйкер. То, которым вас окрестили!

– Нет. Для вас я просто капитан Страйкер.

– Мейкпис предупредил меня, что так вы и скажете!
– прокричал Тайнтон. Его смех стих, утонув в топоте всадников.

Глава пятнадцатая

– Даст Бог, зима выдастся мягкой, - негромко произнесла Лизетт.

Мужчина, к которому она обратилась, был низеньким, склонным к полноте человечком с припухшими красными веками и пергаментной кожей. Он сидел у кромки реки, счищая грязь с своих сапог небольшим кинжалом, но едва заслышав ее слова, вскочил.

Мужчина пошел вдоль берега реки, Лизетт поспешила за ним. Они прошли мимо вереницы длинных и маленьких судов с высокими бортами, и столь обветшалых, что, казалось, они не переживут даже легкого ветерка. Наконец, толстяк остановился у носа крепкой баржи и с ухмылкой повернулся к Лизетт.

– Добро пожаловать на борт.

"Баклан" оказался плоскодонной баржей, возившей грузы по всей Темзе, от пашней Глостершира и Уилтшира до городов Суррея и Мидлсекса и даже до Северного моря.

Толстяк представился шкипером "Баклана" Хорасом Крамбом. Он извинился за свое заговорщицкое поведение.

– Видите ли, я за короля, - произнес Крамб.
– Но тут немало таких, особенно когда поплывем дальше на восток, кто с радостью свернет шею за подобную точку зрения, - он потер свой пергаментный нос заскорузлым пальцем.
– Так что мы особо об этом не распространяемся.

Он занялся канатами.

– Однако должен заметить, что как и у всего прочего, у войны есть и свои прелести, - фыркнул он.
– Производство - вот в чем ключ к успеху. Мятежники заняты литьем оружия и созданием армий. Для этого им требуются лошади. Перевозить войска, повозки, передавать донесения. Для всего этого нужны лошади. И тут в игру вступаю я.

Лизетт всю ночь нещадно гнала свою неутомимую кобылу, и когда рассвет прорезал мглу, прибыла в Ричмонд. Верфь оказалось в точности там, где говорил отец Бенджамин, и она легко узнала Крамба по детальному описанию священника.

– Значит, вы скупаете сено в графствах и отвозите его в Лондон?
– спросила Лизетт.

– Совершенно верно. Но только в летние месяцы. Мы загружаем сено и доставляем, по сходной цене, разумеется.

– А до сезона сенокоса?

– Шерсть, моя дорогая. На континенте постоянно нуждаются в шерсти. Постоянно.

Так что Лизетт Гайяр пробралась между огромными тюками с шерстью и свернулась там калачиком. Ей осталось лишь терпеливо ждать, пока баржа проложит путь мимо Кью и Вестминстера, Ламбета и Гринвича, и молиться. После заверений, что его состоящая из пяти человек команда слишком сильно ценит свою работу, чтобы предать его, Крамб сообщил, что на причале возле Тильбери стоит голландское торговое судно, и Лизетт взмолилась, чтобы их путешествие прошло гладко, и судно не отплыло до их прибытия.

Поначалу ей казалось, что ее молитвы будут услышаны. Они прошли значительное расстояние на север от Ричмонда, через большую излучину реки, возвестившую о том, что они причалили неподалеку от Хаунслоу. Люди Крамба с привычной легкостью перемахнули через борта баржи, проворно приземлившись на берег, чтобы пришвартовать "Баклана" и принять на борт груз. Из своего укрытия Лизетт слышала голоса, окликивающие друзей на берегу или на борту других пришвартованных судов.

Когда мимо прошлепал Крамб, Лизетт схватила его за толстую лодыжку.

– Вы не говорили, что будете останавливаться, - прошипела она.

Крамб глянул вниз.

– Терпение, мадемуазель. Мы вскорости отчалим. Но сперва я должен принять на борт дополнительный груз. Навоз.

Она удивленно уставилась на него.

– Навоз?

Он с жаром кивнул.

– Дерьмо! Настоящая золотая жила - навоз. Мы загрузим несколько мешков и продолжим путь.

Спустя приблизительно час простоя, баржа отчалила от берега и принялась вновь набирать скорость. Теперь она была до отказа заполнена, ее плоский трюм был забит грузом под завязку, и размышления Лизетт то и дело прерывали благоухание навоза и веселое мурлыканье пухлого шкипера "Баклана". У него оказался сильный и на удивление мелодичный голос, и она поддалась чарам заразительного мотива. Хотя Лизетт лежала, скорчившись среди грязной шерсти и смердящего навоза, ее настроение поднялось.

– Стоой!
– прорезал воздух властный голос, оборвав веселую песенку.

Лизетт не видела приближающуюся лодку, но слышала протесты Крамба, сетовавшего, что он спешит на встречу с голландским купцом у побережья, и что любое промедление может оказаться фатальным для его торговли.

Но всё тщетно.

– Капрал Граймс! Возьмите дюжину парней и отправляйтесь на баржу, - распорядился властный голос

***

Лейтенант Росс командовал небольшим пассажирским паромом, который сторонники парламента реквизировали для досмотра направляющихся в Лондон судов. Его людям было дозволено останавливать, подниматься на борт и в случае необходимости, задерживать любой подозрительный речной транспорт. Обязанности были слишком расплывчаты, но начальство Росса не вполне себе представляло, какая угроза может прийти со стороны Темзы. Жители Лондона лишь были осведомлены о близости огромной армии роялистов и боялись возможного появления паромов, набитых мушкетерами, которые подплывут к самому Вестмнистеру, пока Эссекс со своей армией двигается на запад. Им мерещились канонерки, причаливающие у Саутуарка и разносящие в клочья самое сердце восстания, или орды воинов, потрясающих оружием, кавалеров, высаживающихся на одной из бесчисленных верфей и мчащихся по улицам города, грабя и сжигая всё на своем пути.

– Мы все обязаны принять участие в обороне этого великого города, - произнес Крамб с легкой дрожью в голосе.

– Совершенно верно, - ответил Росс.
– И парламент первым подает пример. Каждый день набирают всё больше полков.

– Да благословит Бог мистера Пима!

Росс кивнул.

– Лондон превратится в настоящую крепость, дружище. И в случае чего, нас будет чертовски трудно одолеть.

– Полагаю, ополчение уже мобилизовали, - произнес Крамб.

– Конечно, сэр. Ополчение мобилизовано и рвется в бой.