Кровь, слава и любовь

Бенцони Жюльетта

Вечером, встретившись с женой за обеденным столом, маркиз улыбался, шутил. Был весьма галантным с дамами и даже веселым на балу, который был дан на следующий день в честь его возвращения в замок. Все видели, как спокойно и дружелюбно он чокался с юным виконтом де Лессак. Кто же мог предположить, что за улыбающейся маской скрывается лицо человека, задумавшего чудовищную месть?

Несколько дней спустя молодого Лессака нашли мертвым на дороге, которая вела к его небольшому замку. Вся округа сочла его жертвой нападения разбойников – их, как говорили, водилось множество как на ближайших известняковых плато Косса, так и в глубоких ущельях. Версия звучала

тем более убедительно, что молодой человек был ограблен. Глорианда де Северак, не дрогнув, выслушала ужасную новость. Алчные взгляды, следившие за каждым взмахом ее ресниц, не дождались ни слезинки, которую бы проронили эти ясные глаза… Такие ясные, что даже вода из окрестных родников не могла бы выдержать сравнения с ними… Такие ясные, что супругу маркизы приходилось постоянно бороться с непреодолимым желанием сделать все для того, чтобы они закрылись навеки. Но убийство, совершенное в замке… Нет, такое имело бы чересчур серьезные последствия! Хотя прошло уже несколько лет после того, как скончался маршал де Темин, отец Глорианды, семья его оставалась могущественной. Они были приближены ко двору, сам кардинал Ришелье благосклонно относился к ним. Севераку была хорошо известна суровость кардинала. До сих пор он прекрасно относился к маркизу, но это ничего не значило. Тяжелая рука обрушивалась на крупных феодалов при любом удобном случае. Самые высокие башни, самые толстые крепостные стены не могли защитить от посланных герцогом де Ришелье людей.

Значит, надо действовать с умом.

Весна в том году выдалась ранняя. В первые же апрельские дни ветки деревьев покрылись светло-зелеными листочками, первоцветы, барвинки, фиалки и нарциссы буквально усыпали землю. Наступила пора паломничества к храму Богоматери в Сейнаке, маленькой церкви, расположенной на юге Родеза. Маркизы де Северак всегда с огромным почтением относились к этому храму, который, впрочем, служил им и семейной усыпальницей. Они жертвовали на церковь немалые суммы, паломничество туда было традиционным. И потому показалось совершенно естественным, когда однажды утром Луи д'Арпажон сказал своей жене:

– Дорогая, мне бы хотелось, чтобы мы вместе отправились помолиться к Богоматери Сейнакской по случаю престольного праздника. Погода вроде бы обещает быть прекрасной, прогулка будет приятной. Я думаю, вас не испугает перспектива проехать с десяток лье в носилках?

Глорианда, которая в это время усердно вышивала облачение для священника сельской церкви, улыбнулась и покачала головой.

– Нет, конечно. В последнее время я чувствую себя немного усталой. Я вряд ли смогла бы совершить паломничество иначе, как в носилках. Но мне казалось, вам ненавистен такой способ передвижения…

Маркиз рассмеялся:

– Разумеется, вы правы. Но я мог бы поехать вперед верхом вместе с Бартелеми Эвеском, вы следовали бы за нами. Госпожа Катрин составила бы вам компанию в пути.

– По-моему, это прекрасная идея! – признала Глорианда. – Все получается как нельзя лучше.

Действительно, все было хорошо продумано, но очень важных деталей маркизе не сообщили. Разве могла она предвидеть предательство. Супруг так нежно улыбался ей, склонившись над ее рукой.

– Отлично, – сказал он при этом. – Мы отправимся послезавтра.

Носилки были поданы на рассвете. Маркиз и его вигье верхом удалились от замка задолго до того, ночь тогда еще не уступила места утренней заре. Теперь солнце стояло уже высоко в небе. Дамы в носилках медленно продвигались вперед

по неровной дороге с глубокими рытвинами. Даже крепкие мулы чувствовали себя неуверенно. Мартовские дожди размыли землю, а апрельское солнце еще недостаточно ее высушило. Дорога была трудной, но погода стояла прекрасная. Свежесть сияющего дня как нельзя лучше подходила для паломничества. Под покровом леса порой слышался стук копыт быстро убегающей при виде людей косули. Ехавший впереди кортежа маркизы человек из ее свиты что-то напевал.

Глубоко погрузившись в бархатные подушки, Глорианда д'Арпажон и Катрин Эвеск молчали. Толстая кожаная занавеска, приподнятая лишь с одной стороны, надежно защищала их от утренней прохлады. Маркиза, как и надлежит набожной паломнице, молилась с полузакрытыми глазами, перебирая четки и наслаждаясь проникавшими внутрь носилок ароматами леса. Укутанная в толстую темную накидку Катрин, сидевшая в другом углу носилок, казалось, задремала.

Они уже приближались к дороге, ведущей прямиком к Нотр-Дам-де-Сейнак. Осталось совсем недолго пробираться среди густого леса. То тут, то там возвышались высокие голые скалы. Место было глухое и дикое. Вдруг носилки повернули налево – по узенькой лесной тропинке. Почувствовав неладное, Глорианда вздрогнула, склонилась к отогнутой занавеске и окликнула одного из слуг:

– Что это за тропинка, Баск? Куда ты нас завез?

– Хозяин приказал ехать здесь, маркиза. Кажется, так можно основательно сократить путь.

Возразить на это было нечего. Пожав плечами, Глорианда вновь откинулась на подушки. Катрин за все это время даже не пошевелилась.

Тропинка вилась, довольно круто уходя вверх, между высокими черными елями. Маркиза снова высунулась из-за кожаной занавески, но Баска поблизости не оказалось. Не было видно вообще никого, кроме кучера и лакеев. Но удивлялась она недолго: носилки уже выехали на большую поляну.

Здесь, на поляне, их ожидала дюжина вооруженных солдат: ружье к ноге. В центре стояли трое – маркиз де Северак, Бартелеми и еще один человек, одетый в черное и незнакомый Глорианде. Носилки остановились.

– Спускайтесь на землю, мадам, – послышался рядом с маркизой голос внезапно очнувшейся Катрин, сна теперь у нее не было ни в одном глазу.

– Спуститься? Но что все это означает? Где мы находимся и что общего у моего мужа со всеми этими людьми?

– Вам это объяснит сам маркиз, – глухим голосом ответила компаньонка.

Маркиз, впрочем, уже приближался к носилкам. Он отворил дверцу и сказал сухо:

– Выходите, мадам. Здесь путешествие для вас кончается.

От ледяного выражения его лица и бесстрастного голоса Глорианду бросило в дрожь.

Но тем не менее молодая женщина выполнила приказ мужа. Стоя на траве, она испуганно озиралась вокруг. Она знала всех, кто окружал ее, кроме человека в черном, но и знакомые ей люди почему-то не хотели встречаться с ней глазами. Все, даже Бартелеми, уставились в землю.

– Чего вы хотите от меня, сударь?

– Скоро узнаете.

Луи д'Арпажон отошел, но тотчас же вернулся к маркизе, ведя за собой человека в черном.

– Этот господин, которого вы видите перед собой, весьма искусный хирург. Он явился сюда исключительно из-за вас.

– Но… но почему?

– Потому что сейчас вам предстоит умереть.

Крик ужаса вырвался из груди молодой женщины. Она переводила затравленный взгляд с ничего не выражающего лица мужа на столь же замкнутое – у человека, названного хирургом. Губы ее побелели. Едва слышным голосом она осмелилась спросить: