Кровь среди лета
Шрифт:
Он поднял руки, предоставляя всем возможность как следует разглядеть свои серые брюки-чинос, стянутые армейским ремнем.
— Тоже новые? — в один голос переспросили обе женщины. — Замечательные брюки!
— Садись, — предложила Мимми, выдвигая перед Винни стул. — Твой папа еще не подошел, но ты можешь побыть пока с Лизой и подождать его.
— А торт? — поинтересовался Винни.
— Разумеется, ты получишь свой торт, — успокоила его Мимми. — Думаешь, я забыла? Но только после обеда.
Мимми погладила молодого человека по голове и исчезла на кухне.
Ребекка через
— Я думаю заночевать здесь, — сказала она. — Ты ведь знаешь, я выросла на этой реке несколькими милями вверх по течению, и сейчас во мне пробудились воспоминания детства. Но я подвезу тебя до города, а завтра утром за тобой заеду.
— Нет проблем, — отвечал Торстен, охваченный духом авантюризма. — Я тоже могу остаться.
— Думаешь, у них такие широкие кровати? — попыталась пошутить Ребекка.
Тут появилась Мимми, держа пять контейнеров с готовыми блюдами, завернутых в алюминиевую фольгу.
— Мы решили остаться здесь на ночь, — обратился к ней Торстен. — У вас есть свободные комнаты?
— К сожалению, только одна, — ответила девушка, — с кроватью на одного человека.
— Я заеду за тобой, — попыталась утешить Торстена Ребекка.
За его улыбкой преуспевающего совладельца адвокатского бюро она вдруг разглядела лицо обиженного толстого мальчика, которого не берут в игру. «Он хочет мне показать, что ему все равно», — отметила Ребекка про себя.
Когда Ребекка вернулась из города, уже совсем стемнело. На фоне темно-синего неба вырисовывался черный силуэт леса. Она припарковалась возле входа и заперла дверцу машины. Из бара доносились мужские голоса, звон посуды и звуки знакомой телевизионной рекламы. Грузовой мопед Винни все еще стоял у дверей. Она понадеялась, что праздник удался.
Избушка, в которой ей предстояло заночевать, находилась по другую сторону дороги, на лесной поляне. Тусклая лампочка над дверью освещала цифру 5.
«Я свободна», — подумала Ребекка.
Она направилась было к дверям домика, но потом внезапно повернула в лес. Стройные ели безмолвно тянулись к небу, на котором уже загорались первые звезды. Ребекка опустилась на землю. Ели медленно качали своими вершинами, будто приветствуя или успокаивая ее. Ветер осторожно волновал их длинные бархатные одеяния сине-зеленого цвета.
Последние в этом году комары озлобленно зудели, отыскивая на теле Ребекки самые лакомые места.
Она не заметила, что Мимми тоже вышла вынести мусор.
— Ну, теперь держи ухо востро, — сказала официантка своему напарнику Мике, вернувшись на кухню.
Она поведала ему, что их ночная гостья легла спать не в постели в летнем домике, а в лесу, на голой земле.
— Странно, — ответил Мике.
Мимми закатила глаза.
— А скоро выяснится, что она какого-нибудь шаманского рода или ведьма, которая летает над лесом и варит зелье на костре.
~~~
Золотой Лапе исполнилось три года, когда ее впервые заметил человек. Произошло это в Северной Карелии на реке Водла на Пасху. Сама она видела людей до этого много раз и узнавала их резкий запах. Она знала, чем сейчас они занимаются: рыбачат. Еще долговязой одногодкой, она в сумерках часто подкрадывалась к реке, чтобы утолить голод всем тем, что оставляли после себя двуногие: мелочью вроде плотвы и язя и внутренностями более крупной рыбы.
Володя с братом пробурили во льду четыре проруби, между которыми надо было поставить три сети. Володя опустился на колено, готовый принять рейку, которую пустил под лед брат. Мокрые пальцы болели на морозе. На лед Володя тоже не особенно полагался, все время держал наготове лыжи: в случае чего — можно будет лечь на них животом и добраться до берега. Но место хорошее, поэтому Александр предпочитал ставить сети здесь, где русло реки обрывается, резко уходя на глубину. Течение относило сюда много рыбы.
В то же время здесь опасно. Володя знал, что если вода поднимется, она подточит лед изнутри: сегодня он достигает трех ладоней в толщину, а назавтра может истончиться до двух пальцев.
Однако выбора у него не было. Он решил навестить брата на Пасху. Семья Александра жила в двухэтажном доме: на первом этаже ютился он сам с двумя дочерьми и женой, а второй занимала его и Володина мать. Александр отвечал за женщин. Сам Володя работал на предприятии «Транснефть» и жизнь проводил в бесконечных разъездах. Прошлой зимой он побывал с Сибири, осенью — под Выборгом, а последние несколько месяцев провел в карельских лесах. И когда брат предложил ему поставить сети, он не мог отказать. В этом случае Александр пошел бы на реку один. А завтра за обеденным столом Володя чувствовал бы себя нахлебником.
Александр — жесткий человек. Подвергнуть опасности свою жизнь и жизнь младшего брата — в этом он весь. Но сейчас он будто смягчился и почти улыбался, опустив в прорубь окоченевшие синие руки. «Может, он подобрел бы, родись у него сын», — подумал Володя.
И стоило ему только вспомнить о ребенке, которым беременна сейчас жена брата, как он увидел волчицу. Она стояла совсем недалеко, на другом берегу, на лесной поляне, и смотрела на людей. Володя разглядел ее косо поставленные глаза и длинные лапы. По-зимнему роскошный мех кое-где серебрился от снега. Их взгляды встретились. Александр ничего не видел, он стоял к ней спиной. Лапы у волчицы были неправдоподобно длинные и отливали золотом. Королева. А Володя стоял перед ней на коленях на льду, словно деревенский мальчишка, в мокрых варежках, съехавшей набок зимней шапке-ушанке и потными волосами.
«Волчица с золотыми лапами», — подумал Володя. Он ничего не сказал брату. Не хотел, чтобы тот достал из рюкзака свое ружье.
Володя оторвал от нее взгляд и вернулся к сетям. Когда он снова посмотрел на берег, там никого не было.
А Золотая Лапа, не успев углубиться в лес на три сотни метров, забыла о двух людях на льду и никогда больше о них не вспоминала. Пробежав еще километра два, она остановилась и завыла. Ей ответили. Стая находилась в какой-нибудь миле от нее, и волчица рысью побежала к своим. Она часто отрывалась от них, это было в ее характере.