Кровь Зверя
Шрифт:
Впереди шорох и хруст веток, по лесу идут люди, от них пахнет оружием. Они недавно убивали и хотят убивать еще. Слух и обоняние Лизы превосходят человеческие, она знает о приближении людей задолго до того, как они могут обнаружить ее. Лиза садится в кустах, прижимается к толстому стволу дерева и замирает.
Люди совсем рядом, шестеро. Они в камуфляже, некоторые носят пестрые банданы и шейные платки. Впереди грузно шагает плечистый крупный мужчина с копной белых волос.
– Живей, живей! – подгоняет он спутников. Те устали, у двоих кровь
– Неплохо мы им всыпали, Снеговик! – весело произносит один из мужчин в камуфляже. – Будут знать, как на нашу территорию соваться!
– Точно, – поддакивает другой, – это наша земля, нашего клана. Снеговик, как след?
– След не протух, – говорит старший, по кличке Снеговик, – и потом, я знаю, куда они бегут. Они в хибаре укрыться хотят, там мы их и прихватим.
Люди удаляются. Лиза слушает, как стихают веселые голоса. Когда устанавливается тишина, Лиза встает и идет дальше. Ей не по пути с этими парнями, которые недавно убивали и хотят снова убивать.
С треском и хрустом через лес ломится что-то грузное, тяжелое. Лиза останавливается и глядит, как раскачиваются верхушки молодых берез – всё ближе и ближе. Здоровенная туша продирается сквозь подлесок. Раздвигаются кусты, показывается плоская башка с круглыми желтыми глазами. Из приоткрытой пасти торчит изломанная машинка с разноцветными пластиковыми колесами. Хренозавр перекатывает в пасти игрушку, обращаясь с ней, как ребенок с соской. Склонив голову набок, он смотрит на Лизу. Лиза шагает навстречу, протягивает руку и проводит ладонью по шершавому чешуйчатому лбу. Хренозавр издает хриплое шипение.
Вечером Женя постучался в комнату Олега. Тот открыл дверь, выглянул – не смотрит ли кто. Потом впустил гостя.
– Ну, ты даешь! – Женя улыбался и качал головой. – Я до сих пор в себя прийти не могу. Как ты это сделал? И главное – органические остатки! В баночке! Знаешь, фильм меня лично не убедил бы. Но вот эта баночка… она была грязная, такого нарочно не делают!
– Женя, – Олег поморщился, – говори потише.
– Да, извини… – Кожинов перешел на шепот: – То, что банка была грязная, – это гениально. Если бы я затеял что-то в таком роде, то, не задумываясь, взял бы чистую колбу или что-то такое с притертой крышкой, что-то герметичное. Я бы просто машинально…
– А это не я, это Квадрат. Он мне банку сунул какая нашлась, я и взял.
– Квадрат, да?
– Знаешь, как он меня прозвал? Фокусник.
– Хорошее прозвище, приживется. Там, за Барьером, у всех клички.
– Вообще-то я не собирался за Барьер. Вот закончу это дельце, и все. А ты почему здесь? Я же тебе сказал: вали скорее.
– Я оставил Баргозову заявление… – Женя опустил голову и стал ковырять палкой пластик на полу. – Трудно решиться, я вроде привык здесь. Ну и деньги…
– У тебя сейчас есть кое-какая сумма.
– Ну да, в том-то и дело! Ты мне дал, и я как бы… не могу тебя бросить. Нехорошо как-то.
– Да ладно. Легко
Олег задумался. Вот это и есть способ исполнить завещание покойного Захара Ивановича. Женька управится лучше, чем Олег. Все-таки, хотя учился студент Свирцев хорошо, нет у него научной пытливости. Фокусник – это ближе к истине.
А Кожинов истолковал молчание Олега по-своему. Сам человек порядочный, он решил, что собеседник не решается поставить ему условия, стесняется.
– Значит, так, – решительно объявил Женя, – ты мне эту сумму дал, ты и скажи, на что ее потратить. Если я чем-то могу…
– Можешь по крайней мере попытаться. – Олег поднял глаза. – Продолжай работать, устройся в другой центр, в лабораторию какую-нибудь. В конце концов, ты уже создавал собственную лабораторию – может, попробуешь снова? Хоть частным образом, хоть у кого-то под началом. Найди способ синтезировать биотин. Один хороший человек, умирая, сказал мне, что мечтает о разгадке синтеза биотина. Думал, у меня получится, а я… в общем, я не смогу.
– Это невозможно, – вздохнул Женя. – Хотя продолжить попытки было бы неплохо. У меня уже образовались кое-какие интересные выводы. А потом я бросил, потому что Баргозов все себе присвоил – чего ж на него работать?
– Вот и продолжай теперь на себя! Но завтра собирайся и уезжай отсюда. Послушайся меня наконец. Синтез биотина, происхождение хамелеонов… в жизни столько загадок для настоящего ученого!
– Ладно… – Кожинов взялся за дверную ручку, но замешкался. В его поведении чувствовалась неуверенность. Наконец он решился: – А можно, я тебя спрошу кое о чем?
– Валяй.
– Что за девушка с тобой была в Шанхае? Вы еще вместе вышли к оцеплению, потом она к тебе на КПП приходила.
– Я же тебе сказал, – вздохнул Олег, – это не девушка.
– Жалко.
– Да, жалко.
Глава 2
Крестовый поход в Грешную землю
Утром группа собралась у ворот. Женя и Делягин тоже топтались рядом, провожали уходящих. Кожинов спросил Баргозова, подписал ли тот заявление. Он, мол, увольняется и хочет убраться отсюда как можно быстрее.
Профессор был в приподнятом настроении – снисходительно улыбнулся Жене и заявил:
– Подписал, занес в твою комнату. Напрасно, Кожинов, напрасно! Мы на пороге великого открытия. Тот, кто окажется рядом, получит шанс сказать свое слово в науке. Веское слово! Вашему коллеге – бывшему коллеге – Свирцеву посчастливилось сделать интереснейшую находку. Это будет золотой жилой, которую разрабатывать и разрабатывать! Работа нашлась бы и вам.
Женя криво ухмыльнулся – он-то знал, чем на деле является открытие коллеги Свирцева, – но Баргозову отвечать не стал, отступил в сторону. Шартьев, раскуривая напоследок по сигарете со старшим лейтенантом, балагурил и обещал принести чешуйку с русалочьего хвоста: