Кровавая ария
Шрифт:
— А письмо? – оживилась Рика, — давайте найдём переписчика, он укажет на Утиду. Это будет весомой уликой против него.
— Ничего подобного. Вы представляете, сколько переписчиков в Кленфилде? Несколько сотен, это я ещё поскромничал. Предположим, нам повезёт, и, потратив месяц, мы обнаружим того, кто переписал письмо из кармана Финчи. Переписчики переписывают до сотни писем за день. Они стараются не вникать и уж, тем более, не запоминать их содержание. Не факт, что он вспомнит кто приносил ему работу. Утида мог нанять первого встречного мальчишку с улицы и за пару-тройку монов послать его с поручением. Даже если предположить совсем уж маловероятное, и переписчик
— Неужели мы позволим преступнику просто так избежать наказания? – от всей души возмутилась чародейка, — нужно подумать, что можно сделать при помощи магии. Нам нужно признание самого убийцы. Но как его добиться?
— Флеш-дро!
— Я ничего не поняла, о чём вы? – замотала головой Рика, её раздражала привычка коррехидора иногда вставлять в разговор понятия и слова, смысл которых ускользал от собеседника.
— Вы играете в карты? – вопросом на вопрос ответил Вил.
— Играла в детстве с сестрой в самый простой вариант «Йотаро». Кто не сумел разыграть или подбросить противнику свои карты оставался дураком.
— Понятно. Тогда объясню. Флеш-дро – это ситуация в покере, когда у тебя на руках есть четыре карты одной масти, и тебе не хватает пятой до выигрышной комбинации. Получи ещё одну карту твоей масти и забирай банк. У нас то же самое: против Утиды у нас три улики: мотив – препятствование разводу, подстава жены для получения её денег; возможность – коллекция господина Хигеми и свободный доступ к «заячьим» патронам и способ – наличие любовницы, что служит в том же театре, что и жертва. И как во флеш-дро все пока наши улики не дают ровным счётом ничего, мы не сможем доказать виновность преступника. Значит, нам нужна ещё одна улика, которая позволит обвинить Утиду перед Палатой Корней и Листьев.
— Что это за улика, и где мы её возьмём?
— Продолжая карточные ассоциации, я предлагаю блеф.
— Гляжу, вы хорошо подкованы в вопросе азартных игр, — усмехнулась чародейка, — помню-помню, как вы играли у Парков.
— Я довольно сведущ, но не играю никогда всерьёз, — заявил Вилохэд, — когда мне было восемнадцать и я поступил в университет, мой дядя Джек, обеспокоенный перспективой погружения любимого племянника в бурное море столичных развлечений, взял на себя труд и объяснил мне, что богиня удачи – отнюдь не леди. С верой в её благосклонность за карточный стол садятся одни лишь дураки. Дядя Джек наглядно продемонстрировала мне, что значит играть наверняка, и тем самым навсегда отвратил меня от подобного времяпрепровождения. При этом я освоил общие принципы и являюсь неплохим игроком, — Вил криво улыбнулся, — нам необходимо вынудить Утиду проявить себя, то есть предпринять нечто такое, что являлось бы неопровержимым доказательством его виновности.
— Это я понимаю, — кивнула чародейка, — но что он должен сделать, и каким образом мы можем его заставить сделать то, о чём я пока что не имею ни малейшего представления?
Вил плеснул себе из кофейника в чашку остатки кофе.
— Поможем богине удачи. Мы должны спровоцировать его, — он сделал глоток, поморщился от того, что кофе успел порядком остыть, и продолжал, — для начала нужно узнать, дают ли завтра балетный спектакль.
— Балетный?
— Да, любовница Утидо – балерина. Балетный спектакль мы используем, чтобы заставить его снова оказаться за кулисами.
— Вы же не собираетесь подтолкнуть его на ещё одно убийство?
— Нет, естественно.
Рика в задумчивости жевала конфету с ореховой начинкой.
— Заманчиво, и, если пойдёт по плану, должно сработать, — проговорила она, — весь вопрос в том, как вы намереваетесь провернуть сей великолепный план.
— Блеф, самый обычный бесстыдный и откровенный блеф. Утида не знает, что мы нашли его ложное письмо. Обычное дело: Королевская служба дневной безопасности и ночного покоя сильна только жалование получать, а как только дело доходит до работы, они ищут улики, спустя рукава. Письмо могло выпасть из кармана, когда убирали костюмы. Неважно. Главное, у нас его нет и мы не имеем доказательств разрыва артиста с госпожой Хиной, — довольная физиономия четвёртого сына Дубового клана недвусмысленно показывала, что в его голове план сложился до конца, — мы придём к подозреваемому и начнём сожалеть, что никак не можем предъявить обвинение его супруге, поскольку она утверждает, будто бы с артистом не рвала.
— Хорошо, — согласилась чародейка, — предположим, он поверил. Вы считаете, будто убийца сварганит второе письмо аналогичного содержания?
— Без сомнений, у него просто не будет иного выхода.
— Но как мы возьмём его с поличным? И на чём? Ведь Финчи умер, куда он подбросит письмо? Своей жене?
— Нет, ему обязательно нужно будет сделать вид, что письмо лежало в театре ещё с прошлой недели, просто мы его не нашли. Костюмы, в которых выступал Финчи, давно отправлены на склад или в лучшем случае висят в костюмерной Ари. Я не думаю, что Утиде пол силу найти их там. Вероятнее всего, он полезет в грим уборную артиста и попытается припрятать письмо там.
— Логично. Но когда он сделает это? Ночью в театр не попасть, там заклятия и сторож. Только во время спектакля, — рассуждала чародейка, — но в какой день? И как мы поймаем его? Магический соглядатай не является доказательством.
— Я не даром говорил о блефе, — заявил коррехидор, — завтра в послеобеденное время мы являемся к Утиде, сетуем на недостаток улик, на нерадивых сотрудников, кои и гримёрку убитого обыскать как следует не способны, при том ненавязчиво, словно бы между прочим, под строгим секретом объявляем, что в воскресенье с утра, прямо с восьми часов, направляем в Королевскую оперу наряд гвардейцев с целью проведения полноценного и всестороннего обыска с целью нахождения письма либо каких иных улик, изобличающего супругу Утиды. Таким образом мы не оставляем ему никакой другой возможности кроме вечернего спектакля. Убийца будет ограничен во времени: требуется сварганить ещё одно письмо и подбросить на место, ведь после полноценного обыска сие станет совершенно бесполезным. Мы создаём нервозную атмосферу, близость провала подхлестнёт его, и он обязательно попадётся в нашу ловушку.
— А где будем в это время мы? – чародейка подняла на Вила глаза, — гримёрка сравнительно невелика, мебели там особой нет. Сделать нас совершенно невидимыми – не в моей власти.
— Не думаю, что наш убийца бывал в гримёрке у своей жертвы. Установим там самую обыкновенную ширму, за ней мы и спрячемся. Ширма не должна вызвать подозрений: Утидо посчитает, что она всегда там стояла, либо ширму снесли туда за ненадобностью оной, а пустующая гримёрка – прекрасное место для временного склада. Пара корзин и ящиков великолепно дополнят картину.