Кровавая ария
Шрифт:
— Ладно, — бормотала себе под нос чародейка, делая первый глубокий надрез, — поглядим, не страдали ли вы, господин Финчи, какими-либо скрытыми недугами, которые могли бы побудить вас свести счёты с жизнью.
Тут она обругала себя за торопливость. По регламенту перед вскрытием надлежало сделать тест на остаточную магию, дабы убедиться, что чары и заклятия не были наложены ни на жертву, ни на орудие убийства. Тест Пикелоу на многострадальном зеркале показал, что колдовскому воздействию артист не подвергался по крайней мере пару последних недель. Рика даже не удивилась,
Пистолет тоже был чист. Девушка вернулась к вскрытию. Примерно через час она вернула все органы на место и зашила тело. Рика не успела помыть руки, как к ней в кабинет буквально ворвался осанистый мужчина средних лет, в котором чародейка сразу же узнала директора театра. Это он приносил извинения почтеннейшей публике.
— Как я вижу, милочка, вы уже закончили? – спросил он, даже не поздоровавшись, — могу я забрать тело. Кстати, имею честь представиться: Джемени Окура – директор Королевского оперного театра, — он протянул чародейке визитку с позолоченными витиеватыми буквами, — а вы, как я понимаю…
— Вовсе не милочка, а мистрис Таками – коронер его королевского величества. И, входя в кабинет к чародею, очень желательно стучаться. Для вас желательно, а то мало ли какие побочки от заклятий могут попасть на не вовремя зашедшего постороннего.
— Ах, великодушно простите! – поклонился господин Окура, — мой рассудок немного помутился от горя, что не могло не сказаться на забывчивости в отношении самой банальной вежливости. Но смерть нашей звезды, нашего великого таланта, нашего… — он, словно не находя слов, вытащил из кармана большой носовой платок и принялся промокать сухие глаза, — это невосполнимая утрата и гигантская трагедия для всего театра. Я со вчерашнего вечера только и занят тем, что готовлю подобающую церемонию погребения.
Мужчина вытянул шею и заглянул в прозекторскую, где на столе лежал Эйдо Финчи.
— Как неудачно, что парню пришла блажь выстрелить себе в голову. Ума не приложу, каким образом нам придать ему приличный вид? Ведь у него было столько поклонниц! Вы не могли бы сколдовать на скорую руку что-нибудь эдакое, чтобы хоть как-то скрыть отвратительную дырку в голове, которой вчера наш безумец ухитрился себя наградить?
— Нет, господин Окура, — ответила Рика, — я подобными вещами не занимаюсь.
— Жаль, очень даже зря, дело это денежное, — продолжал бормотать директор, пока рабочие в комбинезонах с логотипом театра выносили тело, — это могло бы всем облегчить жизнь.
Чародейка собиралась уже заявить, что последнее, о чём она задумывается в данный момент, так это – об облегчении жизни директору Королевского оперного театра, но Окура уже спешил выйти за дверь и в ответе её совершенно не нуждался.
С Вилохэдом они договорились накануне, что чародейка придёт к нему с готовыми результатами некропсии и своими предположениями о направлении расследования.
Турада несколько притух после остановки
Вил выглядел немного утомлённым. На вопрос чародейки он отговорился изменениями в погоде, которые всякий раз заставляют его мучаться головными болями.
— Что-то интересное обнаружили? – спросил он, выпивая зашипевшую в стакане пилюлю от мигрени.
— Докладываю, — Рика присела на стул, — о господине Эйдо Финчи могу сказать, что он был совершенно здоровым молодым мужчиной. Алкоголем и табаком не злоупотреблял, никакими серьёзными недугами не страдал – ни явными, ни тайными. Магическому воздействию не подвергался, исключение – осветлённые волосы. И осветлял он их где-то пару недель назад. Так что моё предположение об одной из причин, побуждающих человека уйти из жизни, не подтвердилось.
— Было бы здорово, если бы вы озвучили и само предположение.
— Я не сказала? – смутилась Рика, — просто подумалось, что человек может совершить самоубийство, если у него обнаружен неизлечимый недуг, который без всякий вариантов приведёт его к смерти. Нам в Академии рассказывали об одной «благодетельнице» из южных префектур. Она готовила быстродействующие яды и помогала смертельно больным прервать мучения.
Вил взглянул на чародейку и спросил:
— Мне показалось, или вы произнесли слово «благодетельница» с какой-то особенной интонацией?
— Нет, вам не показалось. Женщина попала в тюрьму, когда принялась подавать свои снадобья не только смертельно больным, но и жёнам, которым смертельно надоели их мужья, а также иным желающим, чьи богатые родственники слишком долго зажились на свете.
— Значит, оснований расстаться с белым светом из страха долгой и мучительной кончины у нашего певца не было?
— С ручательством. На момент смерти у Финчи единственным что могло бы вызвать хоть какое-то беспокойство, были малюсенькие узелки на голосовых связках, — проговорила Рика, удостоверившись, что она отразила это в отчёте.
— Такие узелки опасны?
— В том состоянии, что были у Эйдо, — совершенно нет. Уверена, он сам пока даже не подозревал о них. Лет через пять-семь проблемы могли возникнуть, — сказала чародейка, — я специально сверилась с медицинским справочником. Подобные узелки появляются на связках от перенапряжения, кода артист поёт на пределе своих возможностей.
— Удивительно, - покачал головой коррехидор, — мне вчера показалось, что Королевская опера обзавелась настоящим талантом. Хотя его величество очень старался лишить меня радости слушать оперу, вопреки его усилиям кое-какое удовольствие от прекрасной музыки мне получить удалось. Пение Эйды походило на пение птицы, его голос лился легко, естественно и свободно.