Кровавая купель
Шрифт:
Восемь часов утра. Я прилип к грузовику номер 1, проверяя уровни жидкостей и шланги. Механиком я не был, но знал про это больше других – потому и стал экспертом. Сара принесла мне кофе, и я был рад ее видеть.
– Спасибо, что отобрал вчера у Слэттера очки Вики.
– Это не мне спасибо. Вчера нам просто повезло.
– Вики очень переживает из-за своих очков. Когда она была моложе, маме постоянно приходилось ей о них напоминать. Она не помнила, куда их кладет. Когда ей было шесть, она их даже уронила в сток. Папа рвал и метал.
Теперь, если она их куда-нибудь денет,
– А ей надо носить их все время? Как только Слэттер заметит у кого-нибудь слабое место, он все время туда будет бить.
– Она без них слепая.
Я стал пить кофе.
– Говорят, Ребекку покусала собака. Как она теперь?
– Собака покусала? Нет, она порезала мизинец об изгородь. Никто не умеет распускать слухи так, как дети.
– Надо бы Распорядительному комитету за этим приглядеть. Глупые слухи опасны, если пугают детей. Они еще говорят, что Креозоты разговаривают с Богом и что все это – наказание свыше.
– Я им скажу.
– Так тебя выдвинули в Распорядительный комитет? Сара вспыхнула и улыбнулась:
– Пейте скорее кофе, мистер Атен. Нам надо, чтобы к полудню все эти машины были тип-топ.
– Видите воду в этой лохани, мисс Хейес? Как только я закончу с машинами, я превращу ее в вино.
Она рассмеялась, и я ощутил укус желания – сами знаете, в каком месте. Не пристань мы к колонне, может, уже счастливо трахались бы в уютном местечке. А сейчас я спал в “сегуне”, а Сара в доме.
Во время нашего разговора две сестры – я их про себя прозвал Певучие Сестрицы – подошли к нам. Было им примерно десять и двенадцать, они всюду ходили вместе, сияя ореолами светлых кудрей, и всюду пели друг другу в тон.
Старшая из Певучих Сестриц обратилась к Саре:
– Простите, мисс Хейес, с вами хочет говорить Дэйв.
– Долг призывает. Ник.
– Сара, постарайся уговорить Ника найти замену для микроавтобуса... простите, машины номер девять. Двигатель у нее разваливается.
– Я спрошу.
Она с улыбкой сжала мою руку и легко побежала через двор.
А я вернулся к работе, недовольный тем, что святой Дэйв Донкастерский может приказать Саре явиться, когда только пожелает.
– А, бля! – Гаечный ключ сорвался, и я ссадил себе костяшки пальцев. – Так, так и еще раз перетак!
Одиннадцать часов утра. Мартин Дел-Кофи лежал в кресле в амбаре, закинув ногу на колено, и шнурки у него болтались. На животе у него лежал переносной компьютер. Он все еще играл роль скучающего интеллектуала. Девушка-азиатка, Китти, стояла возле двери и поглядывала в щелку на мистера Креозота, делая заметки в блокноте.
– Он сегодня трепался с Богом? – спросил я, подходя к амбару с чашкой кофе. У меня был перерыв.
– Даже с мелкими ангелами не общался, – махнул вялой рукой Дел-Кофи. – Глянь, если хочешь.
Китти отступила, давая мне глянуть в щель. Мистер Креозот стоял в стороне от двери и в заскорузлой от грязи одежде был похож на городского бродягу. Лысина поблескивала в лучах света, идущего из вентиляционной решетки в потолке. Он смотрел куда-то на стену, и я сдвинулся, чтобы посмотреть куда. Там ничего не было – пустая бетонная
– Он все время так стоит? – спросил я.
– Почти. Ничего не сказал и ничего не съел.
– А что ты думаешь насчет слухов, что у Креозотов горячая линия с Богом?
– Что я думаю, мистер Атен? – Дел-Кофи нажал клавишу на компьютере и стал читать появляющиеся на экране надписи, одновременно разговаривая со мной: – Я думаю, что исследователь человеческого поведения нашел бы это весьма интересным. Бог свел с ума наших родителей. И они, обезумевшие, были сверхъестественным образом запрограммированы убивать своих молодых. Нас. Бог так поступил, потому что мы грешили самым ужасным образом. А теперь мистер Креозот обращается к Богу то ли посредством бутылочных узоров, то ли вербально, то ли обоими способами. И он просит Бога закончить работу Провидения и положить конец миру.
– Ты в это веришь?
– Я? Но кое-что это демонстрирует, разве нет? Это показывает, что если собрать толпу перепуганных людей, малейшего понятия не имеющих, что происходит, они придумают ответы. И чем невероятнее ответы, тем охотнее они в них верят. Чудо, что они не видят снега на ботинках мистера Креозота.
– Снега на ботинках? О чем это ты?
– Мистер Атен, вы слышали легенду – “У них снег на ботинках”? Нет? Во время Первой мировой войны был момент, когда казалось, что Британия потерпит поражение от Германии. Россия тогда была нашим союзником. И как пожар, расходились слухи, что миллион русских высадились в Британии для спасения Короля и Страны. Только проблема была в том, что население боялось русских не меньше, чем немцев. Паника, пандемониум! Русские идут! Люди прятали все ценное на деревьях, закапывали в саду... А знаете, с чего все началось?
– Нет.
– Все верили, что в России очень холодно... и кто-то видел – говорил, что видел – солдат, у которых на сапогах был снег. Ergo, это были русские солдаты. Comprende? У людей не хватало мозгов сообразить, что даже самый холодный русский снег растаял бы за три дня перехода по морю от России до Ливерпуля. Не было русских, мистер Атен. И Креозота не говорят с Богом.
Довольный сам собой, Дел-Кофи постучал по клавишам компьютера и продолжал свою лекцию:
– Также во время Первой мировой войны в битве при Монсе британские силы терпели поражение, как вдруг появились призрачные лучники Азенкура и перебили гуннов. В основе слуха лежало литературное произведение “Лучники” Артура Мэйчена, который...
– Так что мы с ним будем делать? – перебил я, поскольку мне это уже стало надоедать. – Возьмем с собой?
– Нет. Если вы приблизите нос к двери, то поймете, что он потерял некоторые из цивилизованных навыков.
– Не понял?
– Ваши ноздри вам подскажут, что мистер Креозот страдает симптомом переполненных штанов.
– Что это значит на простом английском языке?
– То, что он обосрался, мистер Атен, просто обосрался.
– Если бы дать Слэттеру сделать то, что он хотел, он бы его убил.