Кровавая весна 91-го
Шрифт:
— Получается, придется драться? — Русин озадаченно почесал затылок. — Если что, я Лесина на себя возьму, плевать на его пахана. Но вот с Георгадзе тяжко будет, он бугай настоящий. В «ЦСКА» ходит, пацаны говорили, сотку лежа от груди легко жмет раз пять-семь, ещё и борец хороший, ты знаешь.
— Знаю. Не хотелось бы, — Максимов, прикусил губу, обдумывая появившуюся мысль, и с загоревшимися глазами повернулся к другу. — Слушай, а ведь можно всё красиво сделать. Сегодня от драки уйти, а завтра… У тебя медсестры случайно, знакомой нет?
— Зачем
Андрей в нескольких словах обрисовал другу свою идею.
— А что, — ухмыльнулся Русин. — Вполне может сработать, и медсестры никакой не надо. У Рудика такой порошок есть. Его бабка желудком маялась, а пурген ей было нельзя — аллергия. По просьбе бати — Генриха Александровича специальное лекарство привозили из-за границы. Рудик хотел его алкашам за столиком у нас во дворе подкинуть, они уже задолбали пьяными воплями, чтобы обосрались и заткнулись, но потом передумал.
Оставшиеся уроки пролетели быстро. На химии проводили опыты с реактивами и решали задачи. Геометрия прошла в полной тишине — класс корпел над самостоятельной работой. На последнем уроке «физичка» чего-то там вдохновлено вещала, но Максимов её не слушал, спрятавшись за спинами соседей с передней парты.
Когда прозвенел последний звонок. Георгадзе, у самого выхода из кабинета, обернулся, нашел взглядом оставшегося на месте Андрея, злобно оскалился, и многозначительно провел ладонью по горлу.
Максимов дружелюбно улыбнулся, помахал рукой грузину, и одними губами шепнул: «онанист».
Миша побагровел, набычился, сделал шаг вперед, но был подхвачен под руку, более хладнокровным Лесиным и вытянут из класса.
— Теперь они нас точно ждать на выходе будут. Скорее всего, на спортивной площадке, — глубокомысленно заметил Русин. — Придется махаться.
— Не придется, — криво усмехнулся Андрей. — Пока не время.
Парни посидели минуту, и поднялись, когда шаги одноклассников затихли вдали. У выхода из корпуса, на лестнице их уже ждал Цыганков.
— Помощь нужна? — обеспокоенно уточнил Сережа. — Лесин побежал своих друзей из параллельного класса звать. Будут вас поджидать на выходе. Ворон, тебе же драться после сотряса нельзя, сдохнешь или в больничку попадешь в лучшем случае.
— Не волнуйся, я — в порядке, — улыбнулся Максимов. — Где ждать будут?-
— Вроде на спортивной площадке, — сообщил Цыганков. — Туда подтянуться договаривались.
— Глянуть, где они собрались можно? — поинтересовался Андрей.
Серега призадумался.
— На третьем этаже кабинет английского, окна как раз спортивную площадку выходят. Обычно в четверг восьмой «А» генеральную уборку проводит. Можем зайти, глянуть, — наконец выдал он.
— Давай, — согласился Максимов.
В кабинете английского деловитый серьезный паренек и девочка с торчащими в стороны косичками, украшенными белыми бантами, переворачивали и ставили стулья на парты.
— Физкульт-привет, молодежь, — весело сверкнул глазами Серега, остановившись на пороге. — Петр, нам глянуть кое-что из вашего окна. Буквально, на пару секунд. Мы тут не сильно напачкаем?
— Мы ещё убирать не начинали, — недовольно пробурчал паренек. — Ноги о тряпку вытирайте и проходите. Только не долго.
Девчонка с косичками, негодующе фыркнула, но возмущаться не стала.
Под бдительными взглядами «дежурных», Цыганков, Максимов и Русин поочередно вытерли ботинки о тряпку на пороге и прошли к окну.
— Вон они, уже стоят, ждут, — Серега взглядом указал на рассевшуюся у калитки компанию. В центре облокотившись на деревянную скамейку, вольготно раскинулся Георгадзе, не сводивший глаз с центрального входа. Справа — Лесин. На соседней скамье — двое подростков из параллельного класса, Максимов встречал их на переменах. С другой стороны — парочка крепких кавказцев.
— А это кто? — Андрей взглядом указал на чернявых, сидевших слева от Миши. — Двое из ларца, одинаковых с лица.
Действительно, кавказцы были похожи как однояйцевые близнецы. Оба коренастые, плечистые, чернявые, почти одного роста, с застегнутыми до подбородка голубыми адидасовскими' куртками. Даже на расстоянии видно: крепкие с мощными борцовскими шеями.
— Братья его, двоюродные, — пояснил Серега. — Папаша Миши всю родню за собой в Пореченск подтянул. Младшие тоже в школе учатся, вот кого-то из мальцов Георгадзе за старшими отправил. Эти двое, Гия и Рустам, я их знаю, в спортинтернате учатся. Тоже борьбой занимаются, только не вольники, а классики.
— Понятно, — криво усмехнулся Максимов. — Приходи один, мы тоже одни придем.
— Что? — не понял Русин.
— Ничего, — отмахнулся Андрей. — Присказка такая, о горячих южных мужчинах и честных дуэлях.
— Это чисто для морального давления, чтобы прессануть, — пояснил Цыганков. — Ещё перед родичами похвастаться, посмотрите, как я его размазал. Думаю, Георгадзе даже драться особо не будет. Сначала они тебя шоблой отведут за территорию школы. Будут давить всё вместе, чтобы не брыкался. Затем унизят, Миша даст пару лещей, если не ответишь, пнет ещё пару раз, заставит извиниться и отпустит. Он так и Лесину сказал — я его унижу, размажу как червя на асфальте, будет на коленях передо мною ползать.
— Унижалка ещё не выросла, — процедил Максимов, наблюдая за гоп-компанией.
— Вы ещё долго тут стоять будете? — недовольно осведомился Петя.
— Все, уже уходим, — заверил Андрей.
В коридоре, Максимов остановился и спросил у парней.
— Уйти через черный вход можем?
— Не получится, — мотнул головой Русин. — Через столовую не пустят. Ты Зою Леонидовну видел? Сто двадцать килограмм сала и стальных мышц, натренированных на перетаскивании огромных кастрюль и пищевых контейнеров. Характер у неё тяжелый. Тряпкой по роже или подзатыльник легко может дать. А тут ещё и на её святую территорию покушаемся. Так половником отмудохает, мало не покажется. Есть ещё один выход — через спортзал, но он уже сто процентов закрыт.