Кровавая весна 91-го
Шрифт:
— Правильно, не нужно, — согласился Максимов. — Так разберемся. К тому, же у нас есть тайное оружие, мощное и разрушительное. Если оно сработает, братьям и прочим прихлебателям не до драки будет.
— И какое это тайное оружие? — с любопытством поинтересовался Марат.
— Михаил Георгадзе, — ехидно усмехнулся Андрей. — Только он ещё об этом не знает.
В низине собралась небольшая толпа. Около турников стояли Миша, Антон, два брата-борца. Вокруг них ещё человек восемь, четверо из одиннадцатого «Б» и такое же количество кавказцев.
Первым
Довольные лица кавказцев и шпаны из одиннадцатого «Б», предвкушавших легкую расправу, разочарованно вытянулись.
«Не ожидали» — злорадно усмехнулся Андрей. — «То ли ещё будет. На очереди следующий акт Марлезонского балета. В лице примы — Михаил Георгадзе. Жаль без пуантов и трико».
Максимов остановился на другом краю спортивной площадке в трех-четырех метрах от Георгадзе и Лесина.
— Ты что-то хотел мне предъявить, Миша? — улыбнулся он. — Внимательно тебя слушаю.
— Я тебя урода порву, — зловеще пообещал Георгадзе. — Здесь и сейчас.
— Пацаны, знаете, почему он так бесится? — ехидно усмехнулся Максимов. — На примере исследований одного известного австрийско-американского психолога, я доказал что он и Лесин, вот тот, который рядом стоит, — парочка онанистов. И попал в точку. Ведь какая реакция будет у нормального человека, когда его в этом обвинят? Посмеяться, покрутить пальцем у виска и забыть. А Георгадзе начало корежить: истерика, брызги пены. Лесин чуть не разрыдался у него на плече. Вчера эти красавцы, собрали шоблу и караулили меня возле школы. Но поскольку они немного туповаты, не подумали о черном ходе, через который можно спокойно уйти.
— Слушай, Миша, э, — возмущенно взмахнул рукой один из братьев классиков, Гия. — Почему ты это терпишь, а? Порви эту бешеную собаку и пошли домой. Ты же его в полтора раза больше. А если эти впишутся, мы их затопчем за минуту.
— Смотри, чтобы тебя не затоптали, — прогудел басом Слон. — Советчик.
— Что ты сказал? — хищно ощерился второй борцуха, Рустам, медленно опуская руку в карман.
— Что слышал, то и сказал, — буркнул Сеня. — У тебя, что в ушах пробки? Или по-русски не понимаешь? Совсем дебил, что ли?
Я тебя толстяк сейчас в землю вобью, — прошипел Рустам, сделал шаг вперед.
— А я помогу, — подхватил Гия.
— Ты только помидорами торговать помочь можешь, — криво усмехнулся Рудик. — И то, кривыми ручонками половину передавишь. Будешь прыгать, рога поотшибаем. И никакое умение обниматься с потными мужиками тебя не спасёт.
— Всё, вам конец, уроды, — прошипел Гия, — Тебя разорву лично, шакал.
Атмосфера над полянкой угрожающе сгустилась. В воздухе нависло ожидание большой бойни. Компании обменивались злыми взглядами, щупали в карманах припасенное оружие и медленно сближались, настраиваясь на решающую битву.
— Так, стоп, — рявкнул командным голосом Максимов и развел руки. — Остановились все, быстро. Это наши дела с Георгадзе. Мы их решим сами, как мужчины, один на один.
Миша секунду поколебался и неохотно кивнул.
— Пойдем, отойдем ниже, там и разберемся, — предложил Андрей. — Здесь турники, не очень удобно.
— Пош…- начал Георгадзе, вдруг неожиданно содрогнулся, побледнел и схватился рукой за живот.
«Началось», — внутренне усмехнулся Максимов. — «Коричневый взрыв на подходе».
— Что ты сказал, извини, не понял? — вкрадчиво поинтересовался Андрей.
— Ммм, — проскрипел сквозь зубы Георгадзе.
— Пу-пу-пу-пу-пу, — глухо протарахтела могучая задница борца
В воздухе освежающе запахло тухлыми яйцами. Миша стиснул зубы и мужественно сжал ягодицы. Если бы злые рэкетиры в это мгновение попробовали изнасиловать его ломом, толстая железяка была бы мгновенно перекушена стальным зажимом заднего кольца.
Остальная банда сморщила носы и брезгливо отступила в стороны. Даже зрители на другом конце поляны отошли назад.
Разогреваешь мотор? — подмигнул Максимов. — Это правильно.
Миша молчал. Бисеринки пота прозрачными жемчужинами усеяли влажный красный лоб. Могучие ладони борца судорожно сжимали сомкнутые ягодицы, помогая мышцам в противостоянии с коричневой массой, неудержимо рвавшейся наружу, сметающим всё на своем пути Ниагарским водопадом.
— Так что, идём? — поинтересовался Андрей. — Решим всё между собой без долгих разговоров.
— Пуууууук, — тонко и жалобно откликнулась задница. Георгадзе побледнел и ещё больше вцепился ладонями в попу.
— Ты чего? Геморрой обострился? — сочувственно поинтересовался Максимов. — Может тебе туда свечку вставить? Ректальную. Говорят, помогает.
— П-п-п-у-у-у-к, -страдальчески протарахтело в ответ.
— Ни хрена не понял. Ты можешь сказать, нормально, ртом, а не вот этим всем? — продолжал измываться над страдающим противником Максимов. — Если решили драться один на один, давай начнем, чего зря время тратить? Хотя, если извинишься, замнем для ясности.
— И-и-извини, — сквозь стиснутые зубы промычал Георгадзе, мечтающий, чтобы всё побыстрее закончилось, все разошлись, а он успел добежать до туалета. Или хотя бы до ближайших кустов.
— Вот видишь, можешь, когда захочешь, — Андрей дружески ткнул пальцем в живот борцухи. — Так и быть, прощаю.
Такого издевательства многострадальный кишечник не выдержал. Раздался оглушительный треск, завершившийся громоподобным пуком. В одно мгновение под задними карманами джинсов вспучились и набрякли мешками огромные кучи, прорываясь сквозь небесно-голубую ткань зловещими коричневыми разводами.
И тут все присутствующие поняли: до этого мгновения пахло просто прекрасно. Грузины и шпана из одиннадцатого «Б» стайкой испуганных воробьев порскнули в стороны. Школьники, пришедшие посмотреть на гладиаторские бои, плевались и с перекошенными лицами, отбегали подальше, зажимая пальцами носы.