Кровавая ярость
Шрифт:
— О, Боже, ты это сделал. — Ново все еще смеялась и обратилась к нему, даже когда парень захлопнул дверь и обходил внедорожник, чтобы сесть с другой стороны. — Твою мать, ты это сделал!
За рулем сидел молодой доджен, и он повернулся к ней.
— Мадам, прошу прощения? Что я сделал?
Она махнула рукой в теплом воздухе салона.
— Ничего. Я просто… я с ним разговаривала.
Пэйтон сел рядом и отдал приказ:
— Поезжай.
— Куда отвезти вас, господин?
— Куда угодно, мне все равно.
Когда они съехали с обочины,
— Что не так? — спросила она.
— Кем этот Оскар приходится тебе?
Ну, это обрубило все веселье на корню. И она стала такой же смертельно серьезной.
Когда Ново посмотрела на водителя, Пэйтон сказал:
— Он будет молчать.
— Просто потому что твой слуга никому ничего не расскажет, еще не значит, что я стану обсуждать личное при нем… или с тобой.
— Значит, ты признаешь, что вы были вместе.
— Ревнуешь?
— Да. Особенно потому, что он не сводил с тебя глаз. Через несколько дней он женится на той склочной бабе, но пялится на тебя. Что ты сделала с ним, выставила вон, когда пресытилась, и он начал встречаться с ней, потому что только так мог подобраться к тебе?
— Как раз наоборот, — сказала она тихо.
— В смысле?
Ново отвернулась к окну. Они проезжали мимо частных ресторанов; в этом районе, поблизости от Северного шоссе и небоскребов в центре города не было крупных сетевых заведений. И сквозь мутные стекла кафешек она видела людей — на свиданиях, семейных сборищах, официантов и официанток, разносящих еду и напитки на подносах.
— Он бросил меня и ушел к ней, — услышала она свой ответ.
Так, ей нужно закрыть рот…
— Каким местом он думал?!
Ново сказала себе, что не стоит принимать его слова за комплимент. Черт, Пэйтон говорил это с расчетом на возможный секс.
— Твоя сестра — фальшивка, — продолжил он. — Прости, я понимаю, она — твоя родственница, но такой кисейной барышни я еще не встречал… а я, на минуточку, из Глимеры. Подобное безобразие зародилось именно среди аристократов.
Ново повернулась к нему. Не смогла сдержаться.
Пэйтон сидел рядом, но не смотрел на нее. Он уставился в точку перед собой, его взгляд был расфокусированным, словно он прогонял в мыслях произошедшее.
— Она ни во что его не ставит, — сказал он. — А ведь это ее будущий хеллрен. Она должна ставить его превыше всех остальных, особенно ценить выше какого-то придурка, которого она даже не знает — такого как я. Но она оценила стоимость моих шмоток и решила… пофиг. И Оскар заслужил нечто подобное, раз выбрал такую женщину вместо тебя. Я имею в виду… ты сильная, умная, красивая женщина. Ты — настоящая.
Ново моргнула. Еще раз.
И решила, что очень хочет трахнуть Пэйтона. Вот прямо сейчас.
Она наклонилась к водителю.
— Отвези нас в «Ключи». Ты знаешь, где это?
Доджен покачал головой.
— Нет, мадам. Простите.
— Здесь поверни налево. Я объясню, куда ехать.
***
Кровь Пэйтона загустела, а член встал через секунду после того, как Ново произнесла слово «Ключи». Он даже решил, что ему померещилось. Но потом ее четкие указания привели их к невзрачному входу в скандально известный во всем Колдвелле секс-клуб.
Черт, насколько он понимал, о «Ключах» слышали даже в Нью-Йорке.
— Я нормально одет? — спросил он, когда «Рендж Ровер» остановился.
— Мы возьмем у сотрудников маску.
Ново открыла свою дверь, и он вышел из машины через свою. Наклонившись, он приказал водителю припарковаться и ждать.
Он не знал, насколько они здесь задержаться. И что будет дальше.
Прежде чем выпрямиться, он поправил эрекцию, устраивая ее на нижнем прессе, и застегнул куртку. Ново же бросила свою в машине, оставшись в майке и кожаных штанах, которые… Боже, как же он ее хотел.
Особенно когда она пошла вперед, широкими шагами направляясь к очереди из, по меньшей мере, полусотни человек.
У неприметной двери стояли два парня, и когда она показала им ключ, они сразу же впустили ее… и его тоже, ведь он был с ней. Оказавшись внутри, он уловил запах секса, услышал грохот музыки, но не видел ничего сквозь плотные шторы, разграничивающие холл.
Ну, здравствуй, обнаженная леди.
Из тени вышла женщина с голой грудью, окрашенной в красный цвет, и ничем не укрытой нижней половиной тела; она вручила им черные маски, напомнившие ему о «Призраке Оперы». Когда они укрыли лица, Ново отодвинула занавесь и шагнула вперед.
Пэйтон снова последовал за ней… только чтобы остановиться за барьером.
Ступая дальше в просторное, тускло освещенное помещение, он вспомнил об Иерониме Босхе [94] . На ум приходило только это.
Музыка доносилась из невидимых взгляду колонок, перед глазами мелькали сотни голых, извивающихся тел. Кто-то растянут на диванах и скамьях. Другие — в ящиках из оргстекла. Были также ямы с клубками человеческих тел, ряды женщин и мужчин, которых трахали на столах в разных позах.
94
Ерун Антонисон ван Акен (более известный как Иероним Босх; около 1450–1516) — нидерландский потомственный художник, один из крупнейших мастеров периода Северного Возрождения.
Представшее перед его взглядом зрелище пришлось бы ему по вкусу пару лет назад.
Черт, одну-две недели назад у него была похожая оргия, только масштабы поменьше.
Не то, чтобы это не заинтересовало его. Ему было интересно, как здесь все устроено, но скорее в духе «ах, вот оно что», чем призыв к действию.
Он хотел трахнуть лишь одну женщину, и она уводила его все глубже в помещение клуба.
— Это заводит тебя? — спросила Ново, оглядываясь назад.
Достаточно, — подумал он.