Кровавое дело

де Монтепен Ксавье

— Ну, что ты нашел? — спросил Спичка, видевший его движение.

— Кусочек синего карандаша.

— И что же, ты смотришь на это как на указание?

— Может быть — да, а может быть — и нет.

— Ну, могу сказать, ты довольствуешься малым!

— А почем знать, может быть, это малое окажется очень многим?

Робер Флоньи пожал плечами, и товарищи снова принялись за поиски, которые, однако, не имели результата.

— Пойдем вниз! — сказал Казнев

наконец.

Они заперли двери своих комнат и снова спустились в контору.

— Хорошо вам, господа, в ваших комнатах? — приветливо осведомилась управительница.

— Отлично, сударыня! Я еще попрошу вас дать мне некоторые сведения.

— К вашим услугам.

— Жил кто-нибудь в комнате под номером девять в то время, когда в десятом останавливался Жак Бернье?

— Да, сударь.

— А кто именно?

— Сейчас посмотрю… Жюль Баскон, коммивояжер из Тулона.

Казнев записал.

— Какие документы предъявил вам этот коммивояжер, когда вы записали его?

— Никаких, сударь. Теперь мы не требуем документов.

— И совершенно напрасно. Когда явился к вам в отель этот Жюль Баскон?

— Четвертого декабря.

— Выехал?

— Девятого.

— Можете вы дать мне подробное описание его наружности?

— Подробное описание его наружности? Ну, нет, право, не могу. Я помню его очень смутно. Ведь мне приходится видеть столько разных лиц.

— Но неужели вы не заметили в нем ничего особенного? Какую-нибудь деталь, кажущуюся для вас совершенно ничтожной, но которая может иметь для нас громадное значение?

— Право, не могу. Я слишком боюсь, что моя память сослужит мне плохую службу, боюсь ошибиться сама и ввести вас в заблуждение, которое может к тому же оказаться гибельным для невинного.

— Ваши опасения вполне естественны, но я все-таки настаиваю. Поройтесь хорошенько в своей памяти. Ведь самая пустая вещь может навести нас на след.

— Напрасно я буду рыться в своей памяти, сударь. Я отлично знаю, что не найду ровно ничего. Может быть, слуга с первого этажа сумеет ответить вам лучше и больше, чем я.

Управительница позвонила. Казнев принялся допрашивать слугу, но и от него смог узнать только следующее:

— Мне помнится, что жилец из девятого номера был очень смуглый, роста невысокого, но и не низкого, но… у меня, ей-богу, дел много… А вот на водку он мне дал маловато, это я помню.

Казнев понял, что с этой стороны сведения будут самые ничтожные, и потому прекратил допрос и вышел из конторы.

— Послушай, — начал он, как только они вышли на набережную Братства, неужели ты думаешь, что

этот самый Жюль Баскон…

— И есть убийца Жака Бернье? — закончил Казнев. — Да! Этот человек приезжает сюда четвертого декабря, уезжает девятого, как раз накануне отъезда покойного. Значит, зная заранее его маршрут, он поджидал его где-нибудь в пути.

— Это возможно. Но тут может быть простая случайность, совпадение.

— Нет, есть и что-нибудь другое. Мой инстинкт подсказывает это.

— Положим, что ты прав. Допустим, что жилец из девятого номера действительно убийца Жака Бернье. Но у нас нет его примет.

— Мы их добудем.

— Откуда? Кто его знает?

— Право, уж наверное добудем. Я верю в это. А пока пойдем-ка к продавцам ножей.

Приятели шли по набережной Братства. Флоньи смотрел по сторонам.

— Продавцы ножей, — повторил он. — Да вот тебе уже один и есть, — проговорил он, указывая на лавку, в окне которой сверкали на солнце блестящие стальные лезвия ножей. — Хочешь, начнем с этого?

— И отлично, — согласился Казнев.

Они подошли и, не входя, принялись рассматривать витрину. Вдруг Казнев вскрикнул от радости.

— Что случилось? — спросил Флоньи.

— Посмотри!

И рукой указал на одну из полочек, на которой лежали раскрытые ножи.

Лицо Спички просияло, и он воскликнул:

— Это совершенно такие же ножи, как тот, которым был убит Жак Бернье.

— Как две капли воды. Войдем.

Лавка была пуста, но на звук колокольчика вышел сам хозяин.

— Что вам угодно, господа? — спросил он.

— Мы хотим узнать, не из вашего ли магазина этот ножик? — ответил Казнев, подавая смертоносное орудие, которое он вытащил из кармана.

Торговец взял его и стал рассматривать.

— У меня есть точно такие же ножи, — сказал он наконец. — Этот нож сделан на Корсике, но я не могу вам сказать наверное, у меня он куплен или нет, потому что не я один торгую такими ножами.

Казнев почесал затылок. Он думал, что уже достиг цели, и вдруг эта цель отдалилась.

Но он не унывал надолго и поэтому принялся спрашивать дальше:

— А вы не помните, не продавали ли на этих днях такие ножи?

Торговец подумал с минуту.

— Кажется, да.

— Так дней пять-шесть назад?

— Да, да. Теперь уж я помню совсем хорошо. Я продал корсиканский нож одному парижанину.

— Парижанину?

— Да, это сразу видно было, да он вовсе и не желал скрывать этого. Вот чудак-то! Затем, в тот же вечер, я продал еще один такой же ножик…