Кровавое дело
Шрифт:
Господин де Жеврэ в замешательстве придумывал, как бы ему половчее отказать Софи. Представьте себе его удивление, когда Оскар пришел ему на помощь.
— Освободить меня сию минуту — ну уж нет!
— Как так, нет? — произнесла ошеломленная Софи. — Но почему?
— У меня американское зрение, сестренка: хотя это и незаметно, я догадываюсь, что мой следователь и ты знакомы не с сегодняшнего дня… Это твое дело, ты независима… Ты хочешь, чтобы господин следователь из дружбы к тебе взял меня под свою защиту и выпустил на все четыре
— Так ты решаешь остаться в тюрьме?
— Я хочу выйти из нее с высоко поднятой головой.
Господин де Жеврэ вмешался:
— Ваш брат сто раз прав, и высказанное им решение служит ему на пользу. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы как можно скорее освободить его, и немедленно вызову свидетелей, на которых он указал.
— Могу я по крайней мере видеться с бедным Оскаром? — спросила жалобным тоном Софи.
— Да.
— Каждый день?
— Да, я сейчас же напишу пропуск, и вы сможете, когда вам вздумается, провести с ним часок в приемной.
Буря миновала, и господин де Жеврэ поспешил подписать обещанный пропуск и вручить его Софи, которая спросила Оскара:
— Есть у тебя деньги?
— Ни гроша, при обыске конфисковали…
— Хочешь, я дам?
— Еще бы: они мне очень пригодятся!
Софи вручила ему двадцать франков.
Брат и сестра обнялись, потом следователь велел Оскару вернуться в ту комнату, где его ждал полицейский.
— Ваш брат благоразумнее вас! — сказал он.
— Вы видите, что он невиновен.
— Я хотел бы этому верить и начинаю надеяться…
— В добрый час! Придете сегодня вечером?
— Не рассчитывайте на меня: я завален делами…
Письмоводитель, исполнив данное ему поручение, вернулся в кабинет следователя, вслед за ним вошел и начальник сыскной полиции.
— Анжель Бернье там, — сказал он.
— Пусть войдет.
Незаконная дочь бывшего торговца переступила порог кабинета. За несколько часов она состарилась на несколько лет: щеки ввалились и покрылись мертвенной бледностью; черные круги окаймили глаза, покрасневшие от бессонницы и жгучих слез.
— Что вы сделали с моей дочерью? — спросила она дрожащим голосом. — Без сомнения, вы собираетесь меня допрашивать. Хорошо же, я вам не отвечу ни слова до тех пор, пока вы мне не скажете, что вы сделали с моей малюткой…
— Ваша дочь поручена вашей служанке.
— Катерине?
— Да, лавка должна быть заперта во время вашего отсутствия…
— И моя дочь осталась без пристанища!
— Ваша дочь не одна, а, давая приказ запереть лавку, я только следовал закону.
— В таком случае закон гнусен! Я просила о свидании с господином Фернандом де Родилем… Почему он не пришел?
— Господин де Родиль не занимается больше вами, мне одному предоставлено право освободить вас, если вы докажете свою невиновность, или переслать в окружной суд…
— Перешлите поскорее, может быть, присяжные не будут так слепы, как вы.
— Вы все еще отрицаете участие в убийстве?
— Отрицаю со всем пылом негодования…
— Вы ненавидели отца?
— Да разве могла я его любить, скажите, пожалуйста?
— В разговоре о нем с Сесиль Бернье вы угрожали ему…
— Я, незаконнорожденная дочь, высказала его законной дочери Сесиль Бернье то, что думала об отце и о ней самой.
— Что вы думали о ней! — повторил господин де Жеврэ. — Разве вы могли в чем-нибудь упрекнуть молодую девушку, которую, по вашим словам, вы совсем не знали до этого?
— Это касается только меня.
— Так вы отказываетесь отвечать на мой вопрос?
— Да. Впрочем, к чему мой ответ?На моей квартире нашли записную книжку Сесиль Бернье… Защищаться? Да разве мне поверят? Даже и не выслушают. Ах, мне кажется, что я схожу с ума!… Уж лучше бы умереть!
И Анжель, закрыв лицо руками, разрыдалась. При виде такого отчаяния следователь почувствовал минутное волнение. Что, если эта женщина говорит правду? Но вскоре недоверие одержало верх над сожалением.
— Я никогда не сомневался в вашем громадном сценическом даровании, — произнес он иронически, — но, право, оно совсем не к месту: вам не удастся убедить меня…
— Вас убедить? — повторила Анжель. — Я знаю, что это невозможно, и вовсе не пытаюсь!
— Я сейчас приведу вашего соучастника на очную ставку с вами.
— Ах, наконец-то! — вскричала Анжель. — Поторопитесь!
Оскара Риго ввели в кабинет. Следователь внимательно наблюдал за выражением лиц носильщика и хозяйки лавки, но ожидания его ничуть не оправдались. Анжель с любопытством глядела на брата Софи, но нисколько не смутилась; Оскар был тоже спокоен. Следователь, указав рукой на Анжель, спросил:
— Знаете вы эту даму?
— Нет, господин следователь.
— А вы, Анжель Бернье, станете настаивать, что не знаете этого человека?
— Настаиваю, потому что это правда: я вижу его в первый раз в жизни.
Господин де Жеврэ молчал несколько секунд, нахмурив брови и размышляя. Анжель первая прервала молчание.
— Итак, — сказала она глухим голосом, который мало-помалу становился все звучнее и, наконец, стал металлическим, — вот убийца! Этому-то человеку, по вашему мнению, я заплатила за убийство отца! — И она прибавила с сильным гневом, идя прямо к Оскару, который попятился от нее: — Этот человек пытался убить мою дочь!…