Кровавое эхо
Шрифт:
Ричер остановился на обочине, при помощи мелкой монетки снял номера «крайслера», положил их на пол рядом с мотком веревки, а болты убрал в бардачок. Теперь осталось найти ранчо. Сейчас он находился в трех часах езды к северу от жилища Гриров, но местность здесь была практически такой же, только ее лучше орошали. Кое-где даже росла трава. Мескитовые деревья кто-то сжег. Ричер проезжал мимо обработанных участков земли, на которых росли зеленые кустики. Может быть, перцы. Или мускусные дыни. Ричер понятия не имел. На обочине дороги он заметил софору. Изредка попадались «колючие груши». [14] Людей не было. Солнце висело высоко
14
Покрытый колючками съедобный плод опунции (род кактуса с желтыми цветами).
Владельца ранчо звали Линдон Дж. Бревер. Его адрес представлял собой номер маршрута, на карте Элис он был показан как участок дороги протяженностью в сорок миль, доходящий до Нью-Мексико. Точно такая же дорога вела из Эха на юг к ранчо Гриров – пыльное щебеночно-асфальтовое покрытие, вдоль которого шла линия электропередачи. Каждые пятнадцать миль Ричер проезжал мимо больших ворот, ведущих к ранчо. Каждое ранчо имело название, которое вовсе не обязательно совпадало с именами владельцев, как, к примеру, «Красный дом» Гриров. Так что поиски Линдона Дж. Бревера могли оказаться не такими уж простыми.
Однако ему повезло, поскольку он подъехал к перекрестку двух дорог, где на обочине стояли почтовые ящики с написанными на них названиями ранчо и фамилиями владельцев. На белом ящике выделялась надпись, сделанная черной краской: «Бревер, ранчо „Большая шляпа“».
Ричер обнаружил въезд на ранчо «Большая шляпа» пятнадцатью милями севернее. Воротами служила причудливая железная арка, выкрашенная в белый цвет, – нечто похожее можно увидеть в качестве опоры крыши оранжереи в Чарлстоне или Новом Орлеане. Он въехал внутрь и остановил машину на обочине, возле столба линии электропередачи, затем вылез из машины и посмотрел вверх. На верхушке столба находился большой трансформатор. Там же имелось Т-образное соединение, от которого шел провод, по-видимому, в сторону ранчо. Футом ниже Ричер заметил телефонный кабель.
Он вытащил пистолет Элис из свертка с картами и захватил моток веревки. Один конец веревки он ловко привязал к спусковой скобе пистолета. Выбрал двадцать футов веревки и на пробу несколько раз покрутил пистолетом вокруг себя. Затем, держа свободный конец веревки левой рукой, правой швырнул пистолет вверх так, чтобы попасть между проводом электропередачи и телефонным кабелем. В первый раз он промахнулся. Бросок получился неудачным, но Ричер успел поймать пистолет. Во второй раз он бросил сильнее – и добился успеха. Пистолет пролетел в нужном месте, и веревка оказалась наброшенной на телефонный кабель. Ричер аккуратно вытравил левой рукой веревку, и пистолет опустился вниз. Он отвязал пистолет и бросил на сиденье, а потом зажал оба конца веревки в руках и резко потянул веревку на себя. Кабель оторвался от соединительной коробки и упал на землю. В результате весь кусок оказался лежащим на земле до следующего столба, который находился в сотне футов.
Ричер свернул веревку и положил ее на прежнее место в машине. Вернувшись за руль, он проехал почти милю до дома, выкрашенного в белый цвет, – он не раз видел такие в исторических фильмах. Фасад украшали четыре массивные колонны, на которых держался балкон второго этажа. Широкая лестница вела к двойным дверям. Лужайка перед домом была тщательно ухожена. Место для парковки покрыто ровным гравием.
Ричер остановил машину на площадке, рядом со ступеньками, и выключил двигатель. Он заправил рубашку в брюки. Одна девушка, которая занималась фитнесом, сказала, что так его торс кажется треугольным. Пистолет Ричер засунул в правый карман, чтобы он вырисовался на фоне бедра. Напоследок Ричер закатал рукава рубашки, чтобы открыть бицепсы. Он сжимал рулевое колесо «ле-барона» до тех пор, пока не проступили вены на бицепсах. Когда ваши руки толще, чем ноги у большинства людей, бывает полезно привлечь к этому факту внимание.
Ричер вышел из машины, поднялся по ступенькам и позвонил в дверной звонок. Где-то внутри особняка раздался мелодичный звон. Теперь оставалось только ждать. Ричер уже хотел позвонить еще раз, когда левая створка двери распахнулась. На пороге стояла служанка очень маленького роста в серой форме, по-видимому уроженка Филиппин.
– Я пришел к Линдону Бреверу, – сказал Ричер.
– У вас есть предварительная договоренность? – спросила служанка на превосходном английском.
– Да, конечно.
– Но он мне ничего не сказал.
– Наверное, забыл, – сказал Ричер. – Насколько мне известно, он настоящая задница.
Ее лицо напряглось. Но вовсе не из-за того, что служанку потрясло заявление Ричера. Она отчаянно боролась с улыбкой.
– Как мне вас представить?
– Ратерфорд Б. Хейс, – сказал Ричер.
Служанка немного помолчала, а потом не выдержала и улыбнулась.
– Девятнадцатый президент, следом за Улиссом С. Грантом. Родился в тысяча восемьсот двадцать втором году в Огайо. Был президентом с тысяча восемьсот семьдесят седьмого до тысяча восемьсот восемьдесят первого. Один из семи президентов, родившихся в Огайо. Второй в тройке идущих один за другим.
– Он мой предок, – заявил Ричер. – Я тоже из Огайо. Однако я не интересуюсь политикой. Передайте мистеру Бреверу, что я работаю в банке Сан-Антонио и мы только что обнаружили акции на имя его деда стоимостью в один миллион долларов.
– Он будет доволен, – сказала служанка.
Она сразу же скрылась внутри дома, но Ричер последовал за ней и успел заметить, как она поднимается по широкой лестнице. Она двигалась легко, слегка придерживаясь одной рукой за перила. Вестибюль был размером с баскетбольную площадку, здесь царили тишина и прохлада. Золотистые дубовые панели, служившие отделкой стен, были отполированы руками горничных многих поколений. Высокие напольные часы тихонько тикали, отмеряя секунды. Неподалеку стояло старинное канапе – обычно на таких позируют светские женщины для дорогих портретов. Интересно, подумал Ричер, выдержит ли канапе нагрузку, если он на него сядет. Он нажал ладонью на бархатную обивку и почувствовал, как поддается под его рукой конский волос. В этот момент на лестнице появилась служанка и стала неспешно спускаться вниз, все так же скользя рукой по перилам.
– Он примет вас прямо сейчас, – сказала она. – Он на балконе, в задней части дома.
На втором этаже имелся точно такой же вестибюль. Двустворчатые двери вели на балкон, который шел по всей длине дома и выходил на огромный луг. Балкон был крытым, на потолке лениво крутились лопасти вентиляторов. На балконе стояла тяжелая плетеная мебель, выкрашенная в белый цвет. В кресле за маленьким столиком сидел мужчина. На столе стояли кувшин и стакан, наполненный какой-то жидкостью, похожей на лимонад, но там могло быть все, что угодно. Мужчине с бычьей шеей было около шестидесяти лет. Черты лица успели расплыться, но лет двадцать назад этот человек мог произвести впечатление. Его лицо покраснело от долгих часов, проведенных на солнце, грива седых волос спадала на плечи. Бревер одевался во все белое. Белые брюки, белая рубашка, белые туфли. Казалось, он собрался играть в крикет в модном загородном клубе.
– Мистер Хейс? – спросил он.
Ричер подошел к нему и сел, не дожидаясь приглашения.
– У вас есть дети? – спросил он.
– Три сына, – ответил Бревер.
– Кто-нибудь из них дома?
– Нет, они все работают.
– Ваша жена?
– Уехала погостить в Хьюстон.
– Значит, вы остались вдвоем со служанкой?
– А почему вы спрашиваете?
Бревер явно испытывал нетерпение, но вел себя вежливо, как и подобает человеку в разговоре с тем, кто намерен передать вам миллион долларов.