Кровавое Крещение «огнем и мечом»
Шрифт:
Вдруг лес расступился, как по волшебству, и в глаза Добрыне хлынул ослепительный солнечный свет. Добрыня стоял на холме, песчаные склоны которого были изрезаны извилистыми бороздами, оставленными вешними водами. У подножия холма несла свои голубые воды неширокая река, низкие берега которой утопали в зарослях ольхи и черемухи. Добрыня устремился вниз к реке, его ноги вязли в зыбучем горячем песке. В спешке потеряв равновесие, Добрыня кубарем скатился прямо в воду, смяв сочные стебли камыша и подняв брызги. Зачерпывая ладонями прохладную живительную влагу, Добрыня принялся жадно пить, чувствуя, как силы возвращаются к нему. Юркие черные ласточки, потревоженные внезапным появлением человека, посвистывая, кружились над
Теперь Добрыня знал наверняка, в каком направлении ему следует двигаться. Он зашагал вдоль реки вверх по ее течению. Поскольку река по весне довольно широко разливалась, поэтому ее болотистые берега были покрыты множеством поваленных, полусгнивших деревьев. Добрыне то и дело приходилось углубляться в лес, чтобы миновать стороной очередной завал из упавших берез и осин или очередную непролазную топь. Едва стемнело, Добрыня без сил повалился на мягкий мох и заснул мертвым сном.
С рассветом Добрыня был уже на ногах, продолжая идти по берегу реки. Объятый сильным желанием поскорее отыскать свое войско, Добрыня почти не чувствовал голода, а жажду он теперь мог утолить без труда. Если на пути у Добрыни попадались лесные ягоды, то он машинально наклонялся и торопливо набирал в ладонь землянику или бруснику. Одолеть приступы голода одними ягодами было невозможно, но, чувствуя во рту кисловато-сладкий ягодный привкус, Добрыня отвлекался от мыслей о еде.
Если с раннего утра Добрыню донимали комары, то с полудня он начинал изнывать от жары. На открытых местах солнце палило немилосердно. Спасение от зноя было только под кронами деревьев. Добрыню одолевало желание искупаться в реке. Он решил сделать недолгий привал, увидев укромную неглубокую заводь, образованную речным изгибом. В этом месте посреди реки торчал узкий остров, густо поросший ивой и тальником. По одну сторону от острова река была неглубока, текла бесшумно, в ее ясных водах склонялись по воле течения высокие густые травы, выросшие на дне и напоминавшие распущенные волосы русалок. По другую сторону от острова течение реки было довольно стремительное, там было глубоко и крутились маленькие пенные водовороты. Пониже острова речное русло заметно сужалось, стиснутое высокими каменистыми берегами. Вода с шумом текла по камням меж известковых круч; солнечные лучи пронизывали мелкую водяную пыль от разбивающихся волн, высвечивая над речной стремниной маленькую семицветную радугу.
Раздевшись донага под склоненными ракитами, Добрыня направился вброд по тихой речной протоке, глядя на то, как у самого песчаного дна мечутся быстрые стайки мелких блестящих рыбешек. Вода сначала доходила Добрыне до колен, потом скрыла его почти по пояс. Добрыня брел через затон к острову, слегка наклоняясь и раздвигая руками темно-зеленые жесткие плети водорослей, колыхавшиеся на поверхности воды. Внезапно Добрыня застыл на месте, словно пораженный столбняком. Шагах в десяти от него на мелководье стояла обнаженная стройная девушка с поднятыми к голове гибкими руками. Незнакомка укладывала венцом свою длинную светло-русую косу, чтобы не замочить ее в реке. Добрыня не заметил девушку раньше, поскольку она стояла в тени растущих на островке древних ив. Солнечные лучи слепили Добрыню, поэтому он обнаружил незнакомку, лишь войдя в тень от ивовых зарослей. Добрыня так растерялся, что не сразу прикрыл ладонями свое мужское достоинство.
— Поздно выказывать стыдливость, молодец, — насмешливо проговорила незнакомка, по-прежнему занимаясь своими волосами. — Я уже высмотрела все, что имеется у тебя между ног. Скажу откровенно, этот орган у тебя на загляденье, как у быка.
Добрыня слегка покраснел, не спуская глаз с девушки, белокожая фигура которой была покрыта множеством мелких водяных капель. Было ясно, что она добралась до островка вплавь через стремнину. Девушка была совершенно спокойна, благо ее интимное место было под водой. Чуть
— Кто ты, витязь? — спросила незнакомка после долгой паузы. Она наконец-то закрепила свою косу длинными заколками и плавным движением опустила руки вниз, даже не пытаясь прикрывать ими свою небольшую голую грудь с маленькими розовыми сосками.
Судя по телосложению, этой купальщице было не более восемнадцати лет.
Добрыня назвал свое имя, сказав, что сам он из Киева.
— Далеконько тебя занесло, витязь, — задумчиво промолвила незнакомка, не скрывая недоверия в своих глазах. — Что тебе понадобилось в нашей глуши? Сколь я себя помню, киевлян тут никогда не бывало. Новгородцы и те сюда не захаживают, хотя живут недалече от нас. — Девушка помолчала и с некой скрытой угрозой добавила: — Места здесь гиблые.
— Для кого гиблые? — поинтересовался Добрыня. — Для киевлян иль для новгородцев?
— Для всякого чужака, кто со здешними лешими и русалками не дружит, — ответила незнакомка с неким вызовом в голосе.
— Как тебя зовут, красавица? — спросил Добрыня, зайдя туда, где поглубже, теперь он мог спокойно упереть руки в бока.
— Ярославой родители нарекли, — сказала девушка, ничуть не испугавшись того, что Добрыня приблизился к ней на несколько шагов.
— Ярослава, заплутал я в ваших дебрях, как ежик во ржи, — промолвил Добрыня, стараясь улыбнуться. — Помоги мне выбраться к дороге, ведущей в Суздаль. Я в долгу не останусь.
— Хорошо, витязь, — после краткого раздумья произнесла Ярослава. — Жди меня там. — Она указала рукой на береговые ракитовые заросли, откуда Добрыня спустился в речную заводь. — Я заберу свою одежду с другого берега и приду к тебе. Вернее, приплыву, — с улыбкой добавила Ярослава.
Повернувшись спиной к Добрыне, Ярослава направилась прямиком в ивовые заросли, покрывавшие весь островок. Девушка неспешно выходила из воды, чуть раскинув руки в стороны, а ее ноги путались в речных водорослях. Белая нагая девичья фигура на фоне густой зелени смотрелась как-то по-особенному красиво, поэтому Добрыня не мог оторвать глаз от удаляющейся Ярославы. Эти стройные плечи, эта гибкая талия, эти маленькие ямочки на белой пояснице, эти округлые ягодицы, покачивающиеся при каждом шаге, словно заворожили Добрыню своей чистой девственной прелестью.
Видимо, чувствуя спиной взгляд Добрыни, Ярослава оглянулась на него перед тем, как скрыться в зарослях. В ее глазах можно было прочесть, что она довольна тем, что произвела впечатление на этого статного незнакомца своей прекрасной наготой.
Выбравшись из речной заводи, Добрыня торопливо оделся, натянул на плечи кольчугу, покрыл голову шлемом, опоясался мечом. Его донимала тревога: что, если Ярослава не вернется, зачем он ей сдался? Зачем ей помогать ему, чужаку?
У Добрыни отлегло от сердца, когда он увидел нагую Ярославу, переходившую вброд речную заводь со стороны острова. Она шла, рассекая крепкими белыми бедрами журчащие речные струи, одной рукой прижимая к груди сверток с одеждой. Пряди мокрых волос прилипли у нее ко лбу и щекам, вся ее нагая фигура, облитая горячими солнечными лучами, блестела и искрилась благодаря водяным каплям, осевшим на нее.
Когда Ярослава вышла на берег, то Добрыня отвернулся, чтобы не смотреть, как она одевается и приводит в порядок свою косу. В длинном льняном платье, с ожерельем на шее, в диадеме с серебряными подвесками Ярослава выглядела чуть постарше. Высокая и статная, она вся дышала молодой женской прелестью и силой. У Добрыни уши вдруг набухли предательским жаром, когда Ярослава предстала перед ним в этом новом обличье.
— С кем это ты воюешь в нашем лесу, витязь? — подозрительно прищурилась Ярослава, оглядев Добрыню с головы до ног. — С добром ли ты пожаловал в наши края?