Кровавые розы

Прайор Линдси Дж.

Он нежно провёл тыльной стороной прохладной ладони по её ключице.

— Точно так же, как ваш вид был послан на эту землю, чтобы унижать и разрушать себя вместе с нами ради блага человеческой расы.

Она с трудом сглотнула из-за пересохшего горла, её сердце затрепетало от прикосновения его кожи к своей. Удивительно нежная ласка резко контрастировала с чёрствостью его грубых слов. Она вздрогнула, но отказалась двигаться.

— И, как я уже сказала: если это то, что ты надеешься получить до рассвета, тебя ждёт горькое разочарование.

— Я восхищаюсь твоей самопровозглашенной решимостью, и твоя борьба с тем, кто ты есть

может быть очень долгой. Но, в конце концов, рука, которую протянула вам природа, заставит тебя стать той, кем ты должна была быть. Ты не сможешь это контролировать.

Лёгкая испарина покрыла её кожу от паники, охватившей её не только от того, что он мог сделать, но и от мысли о том, что она хотела, чтобы он сделал. Она сдерживала неглубокие вдохи. Горячий румянец залил её щёки, каждый мускул в её теле напрягся, жар разлился между ног. И когда он заглянул глубоко в её глаза, она не могла пошевелиться. Не хотела двигаться. И ей потребовались все её силы, чтобы не ответить на непреодолимое притяжение этих соблазнительно мужественных губ.

— Я знаю, на что я способна, — сказала она. — И то, что ты находишься здесь наедине со мной, подвергает всех нас риску. Это всё из-за того, что твоё самолюбие пострадало, потому что серрин спасла жизнь твоему брату, и теперь ты должен доказать, заставляя меня бродить по этому месту, что ты всё ещё главный… что ты всё контролируешь.

Его пристальный взгляд задерживался на ней до тех пор, пока она не почувствовала, что он больше не собирается отводить взгляд. Но ей нужно было показать ему, что она его не боится, хотя бы ради своего достоинства. Серрины не боялись вампиров. Всё было наоборот. Так и должно было быть. Он наслаждался её нервозностью, а она только подпитывала его высокомерие.

— Как давно ты знаешь, кто ты такая? — спросил он.

Этот вопрос вернул её назад.

— Какое это имеет значение?

— Тебе было девять, когда убили твою мать, верно? Алиша рассказывала мне, что Софи занималась выяснением произошедшего несколько лет назад. Что именно она узнала о причастности вампира. Тебе, должно быть, было тогда лет двадцать с небольшим. Я удивлён, что ты сама никогда этим не занималась. Если только ты уже не знала. Знала и всё равно ничего не предприняла по этому поводу. Итак, я спрошу тебя ещё раз, как ты узнала, кто ты такая?

Она уставилась на него, но промолчала, крепче вцепившись в полку у её поясницы.

— Это было сделано нарочно? Или случайно? — он давил на неё. — Ведь мы уже установили, что до Тая был, как минимум, ещё один вампир. И, судя по твоей реакции страха в том подземелье, первый раз был не из приятных. Это, безусловно, было довольно неприятно, что, если ты говоришь мне правду, ты не смогла бы снова столкнуться с этим лицом к лицу. Переживание настолько плохое, что заставляет подавлять эти побуждения и инстинкты. Мы говорим о настоящей глубоко укоренившейся травме.

Беспокойство скрутило её желудок от его проницательного хода мыслей.

— И вообще, что твоя мать делала в каком-то тёмном переулке? — спросил он.

Она потёрла пальцами вспотевшие ладони и снова ухватилась за полку.

— Вот только мне интересно, может быть, это была не совсем его вина, — добавил он.

— Ты имеешь в виду, что он не виноват в том, что решил перегрызть ей глотку?

— Я просто говорю, что если она играла в тёмных местах, ей не следовало…

Её захлестнуло негодование — потребность

защитить свою мать.

— Она возвращалась со школьного спектакля.

— Правда?

— Правда.

Его пристальный взгляд задержался на ней.

— Чьего?

Дискомфорт шевельнулся внизу её живота.

— Разве это имеет значение?

— Она была учительницей?

— Нет.

— Тогда любящий родитель. Чей это был спектакль? Твой? Алише в то время было всего два года, так что явно она в нём не участвовала. Или Софи? Потому что, если она направлялась домой, предполагаю, что одна из вас должна была быть с ней. И поскольку Софи пришлось разбираться в том, что произошло, полагаю, это была не она. А это значит, что в тот день с матерью должна была быть ты, — его взгляд был крайне неумолим. — Что-то подсказывает мне, что убийство твоей матери и то, что ты узнала, что ты серрин, могло совпасть. Может быть, вместо того, чтобы выбрать какого-нибудь беднягу в качестве своей первой жертвы, какой-нибудь бедняга выбрал тебя. Он отхватил кусок от твоей матери, а потом пришёл за тобой и получил гораздо больше, чем рассчитывал.

Она сердито посмотрела на него.

— Жертва? Он разорвал горло моей матери после того, как заманил её в темный переулок притворным детским плачем.

— И ты должна была бы быть там, чтобы знать об этом, верно?

Пауза была тягостной. Учащённое сердцебиение отдавалось в её ушах. Она оторвалась от его назойливого взгляда и уставилась на половицы.

— Твои сёстры даже не знали, что ты была в том переулке, когда мать умерла, иначе Софи не пришлось бы самой это выяснять, — добавил он. — Ты скрыла это. Точно так же, как ты скрыла, что ты серрин. Довольно закрытая книга, не так ли, недолетка?

Она бросила на него ответный взгляд. Торжество в его глазах призывало её нанести ответный удар. Вместо этого она крепче вцепилась в полку, впившись кончиками пальцев в дерево.

Он наклонился немного ближе. Его губы были всего в нескольких сантиметрах от её губ, заставляя каждое нервное окончание в ней заискриться.

— Только не настолько замкнутая, как тебе хотелось бы. Ты не отказалась быть серрин из-за какого-то морального выбора. Ты просто слишком напугана, чтобы признать это, и, вероятно, в этом и есть настоящая правда, почему ты не хочешь, чтобы твои сёстры знали. Тебе стыдно. Ты же не хочешь, чтобы они знали, что ты отказалась от всех возможностей отомстить за свою мать, потому что боишься, — он снова почти улыбнулся. — Должно быть, тяжело осознавать, что если бы ты рассказала своим сёстрам правду об убийстве того вампира той же ночью, Софи, скорее всего, всё ещё была бы дома в безопасности. Я всё больше и больше понимаю, почему ты не хочешь, чтобы Алиша узнала, тем более что она: всё, что у тебя осталось.

Ей следовало бы оттолкнуть его, но она не могла — не только потому, что знала, что это было бы бесполезно, но и потому, что что-то ещё шевельнулось внутри неё. То самое чуждое нечто, что всколыхнулось, когда она впервые увидела его. Что-то тревожащее. Что-то, что, как она знала, ради себя и своей сестры она должна была подавить.

— Думаю, что для одной ночи я получила вдоволь близости и личного с тобой, — сказала она, ненавидя намёк на дрожь в своём голосе.

— Я прав, не так ли? Это был твой первый опыт общения с вампиром. Тебе девять лет, ты идёшь по тёмному переулку, а он убивает твою мать прямо у тебя на глазах.