Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным
Шрифт:
Эберля разжаловали с занимаемой должности за некомпетентность, и в августе 1942 года командование Треблинкой принял Штангль. Штангль, который позже скажет, что считал массовое отравление евреев газом своей «профессией» и что ему «это нравилось», быстро навел в Треблинке порядок. Он распорядился временно прекратить поставки и приказал еврейским работникам похоронить трупы. Когда фабрика смерти вновь открылась в первых числах сентября 1942 года, ее работа гораздо больше напоминала машину, которой она и должна была быть [557] .
557
Цитата Штангля: Arad Y. Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps. – P. 186.
Штанглю помогал командовать особо жестокий помощник Курт Франц, которого за тщеславие и красоту еврейские рабочие прозвали «Лялькой». Франц любил устраивать боксерские поединки евреев, любил наблюдать, как сторожевые псы кидались на евреев, и вообще любил наблюдать за животными: в какой-то момент он приказал еврейским работникам соорудить зоопарк. Немцам помогали несколько десятков «травников», которые служили охранниками и
558
О Франце см.: Arad Y. Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps. – P. 189; Kop'owka E. Treblinka. – P. 32; Glazar R. Die Falle mit dem gr"unen Zaun: "Uberleben in Treblinka. – Frankfurt am Main: Fischer Verlag, 1992. – P. 118; Treblinka. – P. 194.
По мере распространения слухов о Треблинке немцы занялись пропагандой. Польское правительство в изгнании, находясь в Лондоне, передавало своим британским и американским союзникам рапорты о газовых камерах и о других убийствах немцами польских граждан. Все лето оно призывало британцев и американцев принять ответные меры по отношению к немецким гражданским лицам, но тщетно. Офицеры польского сопротивления (Армии Крайовой) подумывали о нападении на Треблинку, но так и не предприняли его. Немцы отрицали использование газа для убийств. Начальник еврейской полиции в Варшаве и официальный «уполномоченный по переселению» Юзеф Шерински утверждал, что получал открытки из Треблинки. В Варшавском гетто действительно была почта, которая работала даже в течение тех недель. Почтальоны носили фуражки с яркими оранжевыми козырьками, чтобы их не забрали во время облавы. Но они, конечно же, не могли приносить известий из Треблинки [559] .
559
О польском правительстве см.: Libionka D. ZWZ-AK i Delegatura Rzadu RP wobec eksterminacji Zyd'ow polskich // Polacy i Zydzi pod okupacja niemiecka 1939–1945 / Ed. by Zbikowski A. – Warszawa: IPN, 2006. – Pp. 36–53. О планировавшемся нападении см.: Libionka D. Polska kospiracja wobec eksterminacji Zyd'ow w dystrykcie warszawskim // Prowincja noc. Zycie i zaglada Zyd'ow w dystrykcie warszawskim / Ed. by Engelking B., Leociak J., Libionka D. – Warszawa: IfiS PAN, 2007. – P. 482. О почтовых открытках см.: Hilberg R. The Judenrat. – P. 34. О работе почты см.: Sakowska R. Ludzie z dzielnicy zamknietej. Zydzi w Warszawie w okresie hitlerowskiej okupacji. – Warszawa: PAN, 1975. – P. 312.
Доставки партий из Варшавы в Треблинку возобновились 3 сентября 1942 года. В последней партии «Большой операции» 22 сентября 1942 года были еврейские полицейские и их семьи. Когда еврейские полицейские подъезжали к станции, они выбрасывали из окон свои фуражки и другие символы их бывшей миссии или социального статуса (еврейские полицейские часто были выходцами из зажиточных семей). Такое поведение было предусмотрительным, поскольку еврейских полицейских могли недобро встретить в концлагере их соплеменники. Однако Треблинка не была лагерем. Она была фабрикой смерти, так что их действия ничего не меняли. Полицейских травили газом, как и всех остальных.
За несколько месяцев Штангль изменил внешний вид Треблинки и таким образом увеличил ее летальную функциональность. Евреев, прибывающих в Треблинку в конце 1942 года, выгружали не просто на платформу, окруженную мертвыми телами, а внутри псевдожелезнодорожной станции, разрисованной еврейским работником так, что она выглядела как настоящая. Тут были часы, расписание и билетные кассы. Когда евреи выходили на «станции», они слышали звуки музыки, которую играл оркестр под управлением варшавского музыканта Артура Голда. Евреев, которые хромали, с трудом двигались или еще как-то на этом этапе демонстрировали свою слабость, забирали в «лазарет». Еврейские работники с красными повязками на рукавах помогали им добраться к зданию, на котором был знак красного креста. Позади этого здания немцы, переодетые в докторов, убивали больных евреев выстрелом в затылок над ямой. Главным палачом был Август Мите, которого еврейские работники называли «Ангелом смерти» (Malach Ha-Mavet). Евреи, которые могли двигаться, делали несколько шагов вперед, в своего рода дворик, где мужчин и женщин разделяли: мужчин – направо, женщин – налево, как им приказывали на немецком и на идиш [560] .
560
О «лазарете» см.: Ob'oz zaglady Treblinka. – P. 137; Glazar R. Die Falle mit dem gr"unen Zaun. – P. 51; Arad Y. Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps. – P. 122; Mlynarczyk J.A. Treblinka – ein Todeslager der «Aktion Reihard». – P. 267. О «станции» см.: Ob'oz zaglady Treblinka. – P.137; Arad Y. Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps. – P. 123; Willenberg S. Revolt in Treblinka. – Warsaw: Jewish Historical Institute, 1992. – P. 96. Про оркестр см.: Treblinki. – P. 40; Treblinki. – Р. 193. Об идише см.: Krzepicki A. Treblinka. – P. 89.
Во дворе евреев заставляли раздеться догола под предлогом, что их нужно продезинфицировать перед последующей переправкой «на восток». Евреи аккуратно складывали свою одежду в кучку и связывали обувь шнурками. Они обязаны были сдать все ценности; женщинам устраивали досмотр полостей тела. В этот момент некоторых женщин из некоторых партий отбирали для изнасилования, а некоторых мужчин из некоторых партий отбирали для работы. Женщины затем разделяли судьбу всех остальных, а мужчины жили еще несколько дней, недель или даже месяцев как подневольная рабочая сила [561] .
561
Treblinki. – Р. 178; Arad Y. Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps. – P. 37; Mlynarczyk J.A. Treblinka – ein Todeslager der «Aktion Reihard». – P. 269. Об изнасилованиях см.: Willenberg S. Revolt in Treblinka. – P. 105.
Все женщины шли в газовые камеры без одежды и без волос. Каждая должна была сидеть перед еврейским «парикмахером». Религиозные женщины, носившие парики, обязаны были их сдать. Даже в этот самый последний момент перед смертью люди реагировали по-разному, индивидуально. Для одних женщин обстригание было подтверждением истории про «дезинфекцию», для других – подтверждением того, что их собираются убить. Из женских волос потом изготовляли чулки для немецких работников железной дороги, а также стельки для обуви немецких подводников [562] .
562
Arad Y. Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps. – P. 108; Mlynarczyk J.A. Treblinka – ein Todeslager der «Aktion Reihard». – P. 267; Willenberg S. Revolt in Treblinka. – P. 65.
Обе группы – сначала женщин, а затем мужчин, голых, униженных и беспомощных – заставляли бежать сквозь тоннель. Он был несколько метров в ширину и примерно сто метров в длину; немцы называли его «дорогой в рай». В его конце евреи видели большую звезду Давида на стене над входом в темную комнату. Там же висел церемониальный занавес с надписью на иврите: «Это ворота к Б-гу. Праведники пройдут». Наверное, немногие из них замечали эти детали, когда их загоняли внутрь два охранника, стоящие возле входа, оба – «травники». Один из «травников» держал кусок газовой трубы, другой – саблю; оба орали на евреев и били их. Затем один из них закрывал дверь на замок, а другой кричал «Воду!» – самые последние элементы обмана, не нужные больше этой обреченной группе, запертой в газовой камере, но предназначавшиеся для тех, кто ждал своей очереди. Третий «травник» поворачивал рычаг, и мотор танка заполнял камеру выхлопным газом [563] .
563
Arad Y. Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps. – P. 119; Mlynarczyk J.A. Treblinka – ein Todeslager der «Aktion Reihard». – Pp. 259, 269.
Приблизительно через двадцать минут «травники» открывали заднюю дверь газовой камеры и еврейские работники уносили тела. Из-за лихорадочной борьбы и предсмертной агонии тела были переплетены между собой, конечность к конечности, и были иногда очень хрупкими. По воспоминаниям работника Треблинки, Хиля Райхмана, они претерпевали «жуткую метаморфозу». Трупы, как и сама камера, были покрыты кровью, калом и мочой. Еврейские работники должны были помыть камеру, чтобы следующая группа продолжала верить в ложь о дезинфекции и не запаниковала, войдя в камеру. Затем им нужно было разъединить тела и положить их лицом вверх на землю, чтобы команда еврейских «стоматологов» могла выполнить свою работу – вытащить золотые коронки. Иногда лица были совсем черные, будто обожженные, а скулы сведены так сильно, что «стоматологи» еле могли открыть рты. После того, как золотые коронки были удалены, еврейские работники тащили тела к ямам на захоронение. Весь процесс, от высадки с поезда живых евреев до закапывания их тел, занимал не более двух часов [564] .
564
Kop'owka E. Treblinka. – P. 34; Mlynarczyk J.A. Treblinka – ein Todeslager der «Aktion Reihard». – Pp. 263, 269. О «метаморфозе» см.: Rajchman C. Je suis le dernier Juif / Transl. by Rozier Gilles. – Paris: 'Editions des Arenes, 2009. – P. 88.
Зимой 1942–1943 года немцы начали делить евреев не на две, а на три группы: на мужчин, женщин постарше и молодых женщин. Молодых женщин в газовую камеру отправляли последними, потому что любили смотреть на их голые тела на морозе. К этому времени трупы сжигали, а не закапывали. Погребальный костер устраивали на колосниках, сооруженных из железнодорожных рельсов, положенных на цементные плиты, примерно тридцать метров в ширину. К весне 1943 года костры в Треблинке горели днем и ночью, иногда поглощая останки разложившихся тел, выкопанные из земли еврейскими работниками, иногда тела тех, кого только что отравили газом. Женщины, из-за большего запаса жировой ткани, горели лучше мужчин, поэтому работники научились класть их на самое дно. Животы беременных женщин имели тенденцию взрываться, и внутри можно было увидеть плод. Холодными ночами весной 1943 года немцы стояли у огня, пили и грелись. Опять же, человеческие существа были сведены до уровня калорий, единиц отопления. Огонь должен был поглотить любые доказательства преступления, но еврейские работники старались помешать этому: они оставляли целые скелеты неповрежденными и закапывали записки в бутылках, чтобы их смогли найти другие [565] .
565
Rajgrodzki J. Jedena'scie miesiecy w obozie zaglady w Treblince // Biuletyn Zydowskiego Instytutu Historycznego. – 1958. – № 25. – P. 107; Arad Y. Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps. – P. 174. О греющихся у огня немцах см.: Wiernik Y. A Year in Treblinka. – P. 29. О голых женщинах на холоде см.: Rajchman C. Je suis le dernier Juif. – P. 96.