Кровавый круг
Шрифт:
— Людям необходимо обеспечить медицинскую помощь. Последствия могут быть очень печальными.
— Командир части позаботится об этом.
— Вы ему забили голову секретностью операции, а не заботой о людях.
— Угомонись, майор, на месте разберемся.
Загруженные машины взяли нужную высоту, и вскоре звук моторов затих где-то вдали.
Десантники таскали хворост, раскладывали костры, пытаясь согреть людей, раздавали фляги с водой, топили снег.
Спустя полчаса появился еще один вертолет с аббревиатурой «МЧС» на борту. Он также завис
Один из спасателей подошел к Дмитрию Горохову.
— Привет, коллега. Я Скворцов. Меня прислал Валерий Литовченко. Поднимайся на борт, там переоденешься в униформу. Наверняка к нашему возвращению в аэропорт гэбисты очухаются и примут меры.
— Надо созвать пресс-конференцию и выпустить репортеров на летное поле.
— Этот фокус не пройдет, Дима. Все лазейки перекрыты. На летное поле комар не пролетит. Рейсовых пассажиров провожают к трапу сквозь оцепление. Никто ничего не понимает. В зале ожидания пустили слух, будто ищут сбежавших чеченских боевиков, и усилили режим охраны аэропорта и контроль за пассажирами. Под этой маркой они могут что угодно творить, и к ним претензий не будет.
— Но врачей-то они обязаны пропустить? Машин десять «скорой помощи» к трапу вертолета — и никто не посмеет вмешаться. В одну из машин надо посадить кинооператора и фотографа.
— Все, что мог, я уже снял. Но нет главного — фотографии самолета. Без козырной карты сенсация едва держится на вялой тонкой почве.
— Не забывай про свидетелей. Нужно взять на борт главных.
Горохов отыскал Рудольфа и Ольгу.
— Ребята, для вас местечко есть в вертолете. Пошли.
— Оля полетит, а я останусь, — спокойно сказал Рудик.
— С какой стати?
— Посмотри, сколько здесь женщин и пожилых людей. Многие едва на ногах стоят. А я здоров как бык!
— Ты что, парень, рехнулся? Свобода надоела? Если сядешь к десантникам, то попадешь в сети ФСБ. Они всех фильтровать станут. Ты же в розыске!
— От судьбы не уйдешь, Дима. Забирай Ольгу, и улетайте. Не теряйте времени, а то и ей места не хватит.
— Ну, как знаешь, парень. Сам себе приговор подписываешь. Идем, Оля.
— Я останусь с ним.
У Горохова глаза на лоб полезли.
Рудик слегка подтолкнул девушку вперед.
— Тебе надо лететь, девочка. Не беспокойся, я скоро нарисуюсь. Со следующим замесом припорхну. А Димку не слушай. Он фантазер. В разведчиков играет. А тебе необходимо сменить обстановку.
Оля привыкла подчиняться людям, которых любила или уважала. Она не видела в своей жизни зла, а лишь слышала о нем, но не понимала его природы. Захват самолета террористами, смерть сестры, заложенная бомба в ее понятие о жизни не вмещались. Все, что она могла сказать по поводу разыгравшейся трагедии:
— Так нечестно!
Услышав ее оценку, Рудик промолчал. Он имел свои оценки и реагировал на них иначе.
Горохов повел Ольгу к вертолету, а у Рудольфа защемило сердце и сдавило грудь. Он был уверен, что с этой девочкой больше никогда не увидится, не сможет ей помочь и в нужный момент поддержать. С ее понятиями о жизни остаться сиротой в семнадцать лет — значит быть растоптанной и задавленной сумасшедшим вертепом одичавшей цивилизации.
Десантники не имели никаких конкретных приказов и помогали загружать людей в вертолет, который вмещал значительно больше пассажиров, чем военные машины.
Спустя сорок минут вертолет МЧС приземлился на специальной площадке аэропорта Ставрополя. Пять машин «скорой помощи» подъехали через три минуты. Четырнадцать человек увезли в местную больницу. Шесть спасателей, двое репортеров в униформе спасателей и девушка остались на месте.
— Странное дело, — сказал Скворцов. — Нас упустили. Значит, полковник Ершов слишком большой груз на себя взвалил, допуская прорехи в своей работе.
— Кто это такой?
— Начальник управления ФСБ Ставропольского края. Крутой мужик. Стропроцентный сталинист. В наши места попал, как только началась первая чеченская кампания. Ставленник Москвы. Он тут хозяин. Губернатор с ним вынужден считаться. Всех силовиков под своим колпаком держит.
— Ладно, — пробурчал Горохов, — нам ноги надо делать, пока твой Ершов не очухался. Девчонку возьмем с собой в редакцию.
— В редакцию ехать рискованно. Валера ждет нас на своей даче. Ну а команда МЧС сейчас заправит вертолет топливом и полетит на второй круг. Машина ждет нас у служебных ворот. С охраной проблем не будет, если туда солдат не направили. Мы-то проскочим, а с девчонкой могут возникнуть проблемы.
— Придется постараться, приятель. Эта девочка — наш джокер. Она бомбу из самолета вытащила.
— Попробуем. Вперед. Авось пронесет!
Полковник внимательно выслушал адмирала и командира экипажа. Они находились в кабинете командира воинской части полковника Лыкова. Сам хозяин кабинета занимался размещением пассажиров в освободившейся для этих целей казарме.
— По вашему мнению, получается, что террористов на борту было пятеро. А по моим данным, в самолет сели шесть человек по подложным документам. Одного мы где-то потеряли.
Адмирал покачал головой.
— Среди тех, кто приземлился в ущелье, террористов быть не могло. Я в людях разбираюсь, Константин Иваныч. И какой смысл кому-то из них оставаться?
— Искать смысл — неблагодарная работа. Сплошные вопросы и ни одного ответа. Зачем им открывать люк во время полета, рискуя самолетом и собственной жизнью? Так или иначе, но они планировали посадку в ущелье. Вскрывать люки легче на земле, чем в воздухе. Если они покинули лайнер раньше посадки, то, значит, бросили своих людей на произвол судьбы. Я говорю о летчиках и, возможно, о ком-то еще. Пилоты сбежали после посадки, но кто-то мог остаться в салоне. Почему нет?