Кровавый круг

Март Михаил

— Сумма немалая. Столько золота в карман не спрячешь. Значит, в Питере есть источник. Золотая жила.

— Где-то под твоим носом, Олег Петрович. Одну сделку мы предотвратили очень дорогой ценой. Вторая унесет еще больше жизней, если состоится. Теперь они станут еще хитрее, еще изворотливее. Второго шанса они уже не упустят. Слишком высокая цена. Особенно хорошо это понимают в горах, где считают каждый патрон.

— Я вас понял, товарищ генерал.

— Хотелось бы. Получишь двух человек, больше не дам. Деньги заберешь с собой. В Москве сдашь под расписку. В аэропорту тебя встретят. Полетишь из Нальчика сегодня же. Развлекать

мне тебя нечем, да и время стоит нынче не дешевле золота. Из Москвы рванешь в Питер, а мои ребята вернутся обратно.

— Никогда еще не возил таких денег.

— Пять настоящих и два фальшивых. Итого семь. Только скажи им там, чтобы не перепутали, а то с каждой бумажкой сидеть придется.

Генерал похлопал Виноградова по плечу.

— Ну а теперь извини, что не выразил тебе свои соболезнования. Мы здесь разучились горевать о погибших. Не успеваем. Пару слов о самолете, стакан чая — и в дорогу.

 Сосенки

Смотреть на пепелище, где, кроме обгорелых головешек, ничего не осталось, — радость невеликая. Куда печальнее выглядит эта картина, если возлагать надежды на спасение под крышей дома, который превратился в кучку черной золы.

— Жизнь — штука полосатая, — тихо произнес Рудик. — Мы вступили в зону черной полосы, Оля.

Девушка оглядывалась по сторонам.

— Тихое местечко. От шоссе километров десять будет, если судить по времени, затраченному на наш поход.

— В том-то и дело. Местечко тихое, безлюдное, и вдруг пожар. Неспроста это. Неужели волосатая лапа полковника Ершова и сюда дотянулась? Речь идет не о нас, смертных. Китаев — личность необычная, в народе известная, популярная.

Они стояли на окраине поселка перед сгоревшим домом и с тоской разглядывали уцелевший забор, который уже никого не мог защитить.

— Последняя надежда разбилась о камни. Что делать будем, Рудик?

Если бы он только знал, что ей ответить. Он взглянул на худенькую девчушку с доверчивыми глазами и попытался улыбнуться. Разве он мог позволить сорвавшимся с цепи бешеным псам разорвать это слабое, беззащитное существо! Ему не удалось спасти свою родную дочь и жену, он сломал свою собственную жизнь, а теперь гибель грозила еще одному человеку, достойному жить счастливо и видеть перед собой только светлые горизонты.

— Я знаю только одно, что рисковать мы не должны. Сейчас это себя не оправдает. Глупый случай помог вам вытащить меня из когтей Ершова. Второго не будет. Если мы попадем в его лапы, он сотрет нас в порошок. Может быть, мы не те свидетели, которых следует опасаться, но мы попали в зону смерча. Стихия никого не пощадит. Вырваться очень трудно, но у нас нет альтернативы. Спрятаться негде, идти некуда, ждать нечего. Мы зависли между небом и землей.

— Что за проблемы решаете, молодежь?

Они одновременно оглянулись. На дороге стоял пожилой мужчина, сутуловатый, с бородой, лет семидесяти, со сверлящим настороженным взглядом.

— Да вот, понимаете ли, в гости приехали, а тут ни хозяев, ни дома. Ждали радушного приема, а вышла неурядица какая-то.

— Может, адресок спутали? Кто же вас приглашал?

Рудик догадался, что этот подозрительный старик от них не отцепится, а то еще и звякнет куда следует.

— А вы кто будете, папаша?

— Здешний я. За порядком тут приглядываю.

— Плохо приглядываете. Нет тут порядка, одни головешки остались. А приехали мы сюда по приглашению Романа Кириллыча Китаева. Собирались у него погостить недельку-другую. Мы приезжие.

— Приезжие? — Старик немного помолчал, что-то обдумывая, потом добавил: — На самолете прилетели?

— Допустим.

— Где же ваш самолет приземлился?

— А не слишком ты любопытен, отец? Тут ведь не следственный изолятор.

— Конечно. Но от ваших ответов зависит, оказывать мне вам помощь или нет. А я вижу, что идти-то вам некуда. В клещи попали. Обложили со всех сторон. Двоих я уже вывел. Правда, когда менты вернулись, ребра мне усердно помяли.

Оля чувствовала нерешительность Рудика и настороженность старика. Разговор не клеился, и она решила вмешаться. Ее непосредственность могла кончиться плачевно, но интуиция ей подсказывала совсем другое.

— Послушайте, дедушка, нас послали друзья Китаева, и они обещали, что Роман Кириллыч нам поможет. Мы попали в скверную историю.

— Догадываюсь. Кто вас послал?

— Редактор газеты «Ставропольский вестник» Валерий Литовченко. — Оля взглянула на Рудика. — Покажи записку.

Несколько секунд Рудик мешкал, потом достал из кармана свернутый вдвое листок и протянул старику.

Старик взял бумагу, вынул из-под телогрейки очки, висевшие на шнурке, надел их и прочитал: «Дорогой Роман Кириллович, прошу Вас временно приютить моих друзей — Рудика и Олю. Они свидетели катастрофы лайнера 14-69. Попади они в лапы Ершова — с ними покончат. Остальное Рудик расскажет при встрече. Он знает, где содержат остальных пассажиров. Только в Ваших силах помочь людям вырваться на свободу.

Уповаю на Ваш авторитет и волю.

С уважением, Валерий Литовченко».

Старик свернул листок и протянул его Рудику.

— Меня зовут Никита Савельич. Идите со мной, я вас пристрою в одном тихом местечке, там и потолкуем.

Сторож привел замерзшую парочку в шикарный особняк, и они устроились в гостиной. Савельич включил обогреватель.

— Здесь вас никто не найдет. Эта дача принадлежит начальнику УВД полковнику Железнову Герману Осиповичу. Он здесь только летом бывает с женой и внуками. Тут есть телефон. Вряд ли он стоит на контроле, так что им можно пользоваться. Еду я приготовлю и принесу вам. Живите пока здесь. Шумиха уляжется, и вы сможете уехать, если других дел не найдете. Ну а что касается Китаева, то тут я вам ничего хорошего сказать не могу. Его хотели арестовать, он оказал сопротивление и погиб при перестрелке. Уцелела только его жена Екатерина Алексеевна. Ее ранили в плечо. Наутро приехал журналист Денис Скворцов. Мне удалось их вывезти через заповедник. С тех пор я ничего о них не слышал. Но Скворцов знает телефон этой дачи. Надежный пункт связи. Даже пароль смешной придумал: «Ерш — птица бескрылая».

— Намек на Ершова? — засмеялся Рудик. — Точно, у этого черного ангелочка крылышек нет и не будет.

— Вот вы и оставайтесь на связи, а я пойду в свою лачугу стряпать. Поди, голодные после своих мытарств.

— Да уж, сытыми нас не назовешь.

Старик встал и направился к выходу. На пороге он оглянулся.

— Белый телефон городской, а красного цвета — местный. Если понадоблюсь, то наберите 3-11, этот номер мой. Здешние бояре вызывают, когда черная работа требуется.

Старик вышел. Ольга подошла к окну.