Кровавый след
Шрифт:
– Нет, – ответил он. – У меня завтра с утра сложная задача – обеспечивать охрану таджикского гостя, кстати, от твоего посягательства.
– Вот как!?
– Да, так.
– А знаешь, что я тебе скажу, вы сами убьете его. Москвин уставился на меня непонимающими глазами.
– Да, да, – повторил я. – Вы убьете его своим чрезмерным старанием по обеспечению надежной охраны.
– Такого не будет, – категорично заявил он.
– Но это случится, поверь мне, – с улыбкой ответил я.
– Полковник прав, ты блефуешь, – сказал он. – Теперь я сам убеждаюсь, что его
– Значит, ты хочешь убедиться в правоте моих слов?
– Что ты имеешь в виду?
– Мы можем поехать к Химматзоде, и ты убедишься: я был прав, говоря о том, что он пострадает от чрезмерной охраны.
Москвин задумался. Он смотрел на меня из-под нахмуренных бровей и не понимал моего оптимизма.
– Ну, что, сдрейфил? – с той же улыбкой спросил я.
– Нет, – ответил он. – Просто это далеко. Пока мы доедем до Видного, пока обратно, пройдет много времени.
«Так вот куда они запрятали таджика? – отметил я. – Прекрасно, майор, очень хорошо. Сам того не подозревая, ты снабдил меня нужной информацией. Теперь я могу справиться и без тебя. Только вот положиться на тебя нельзя».
– Тогда, может, ты одолжишь мне свою машину? – спросил я.
– Не могу. Она мне понадобится завтра с утра.
– И на сколько же ты уезжаешь?
– На полдня, максимум на день.
– Ну, что ж, не можешь, так не можешь, – вздохнул я. – Придется подождать твоего возвращения.
Я развернулся и вышел из подъезда, оставив Москвина стоять на ступеньках. Отойдя от подъезда, я спрятался под деревом и стал дожидаться, что будет дальше.
Москвин вышел минут через десять. Оглядевшись по сторонам, он бросился к машине, завел ее и куда-то умчался.
– Подлец, – выругался я. – А говорил, что завтра рано ехать, надо отдохнуть.
На стоянке перед домом было несколько машин. Я выбрал «восьмерку». Открыв отмычкой дверь, я быстро отключил сигнализацию и пустился в погоню. Машину Москвина я увидел перед самым Видным. Стараясь держаться на расстоянии, я не выпускал его из виду.
Вскоре Москвин свернул с шоссе на проселочную дорогу и по ней доехал до ворот, за которыми возвышались правительственные дачи. Мне соваться к воротам было бесполезно, поэтому я оставил машину в лесу, а сам пробрался к высокой ограде и перелез через нее на запретную территорию. Мне предстояло узнать, где держат Химматзоду. Крадучись я стал пробираться все дальше и дальше, пока не увидел машину Москвина, стоявшую на специальной площадке для транспорта. В ней никого не было. Я хотел пойти дальше, но вдруг услышал где-то рядом голос Никицкого.
– Ты думаешь, он не шутил? – спросил Никицкий.
– Я же говорю, трудно было понять, – отвечал Москвин. – Он преподносил это, как шутку, но по его глазам я понял, что в этой странной шутке может скрываться что-то жуткое.
Они уже почти подошли к машине, и я, чтобы оставаться незамеченным, стал отходить тем же путем, что и пришел.
– А откуда он узнал, где находится Химматзода? – спросил Никицкий.
– Ты думаешь, он бы мне сказал, спроси я его об этом? – вопросом на вопрос ответил Москвин.
– Да, –
– Возвращаюсь только во второй половине дня, – ответил Москвин. – Ладно, счастливо оставаться.
Я не стал дожидаться, когда Москвин уедет, а пустился в обратный путь. Добравшись до оставленной в лесу машины, я выехал на трассу и подождал, когда появится Москвин. Тот не заставил себя ждать. Он направлялся в Москву. Я мчался следом за ним. В голове вертелся очередной план мести этому обманщику. Но моя задача упростилась. Через пару километров Москвин остановил машину, вышел и направился в кустики. Я припарковался сзади его автомобиля, заглушил мотор и погасил фары. Была ночь. У машины Москвина горели подфарники.
Он вскоре появился и пошел к машине. Я продолжал стоять возле угнанной «восьмерки». И тут он увидел меня.
Его рука скользнула к карману пиджака. Я тоже опустил руку на рукоятку пистолета, который отнял у Москвина же сегодня днем. Между нами было не более десяти шагов. Мы стояли в темноте друг против друга в полном молчании. Я знал, как хорошо владеет оружием Москвин. То же самое он знал обо мне. Казалось, что в эти секунды мы перестали дышать. Его Величество Случай в этот миг решал, кому из нас двоих выйти из поединка победителем.
Хрупкое равновесие нарушила ночная птица, вспорхнувшая с дерева совсем рядом с шоссе. Два выстрела прогремели почти одновременно. На миг я закрыл глаза, чтобы лучше слышать, как упадет тело. Это было тело Москвина. Минуту я продолжал стоять неподвижно, а потом подошел к телу и перевернул его на спину. Темное пятно виднелось в самом центре грудной клетки. Я обшарил его карманы, достал права водителя, удостоверение и пропуск на территорию правительственных дач. Других документов или бумаг при нем не оказалось.
Я перетащил тело в «восьмерку», сунул Москвину в карман свои собственные права. Потом столкнул автомобиль в кювет. Облитая бензином машина накренилась и легла на бок. Я чиркнул спичкой и сел в машину Москвина. Когда я отъехал, раздался взрыв.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
(17 июня)
Автомобиль Москвина я оставил на площадке у его подъезда, а сам скрылся. Позже я узнал, что обгоревшую «восьмерку» патрульная милицейская машина заметила под утро. Спасать там было некого, поэтому специальная бригада прибыла только к восьми часам, чтобы провести экспертизу и составить обязательный в таких случаях акт.
Труп сильно обгорел, поэтому узнать погибшего не представлялось возможным. Как я и рассчитывал, медики нашли и передали милиции то, что осталось от моих водительских прав. Когда все формальности были соблюдены, труп отвезли в городской морг, а обгоревший автомобиль на стоянку ГАИ. Завертелось следственное колесо, и уже к полудню в милиции знали, что сгоревшая машина была угнана прошлым вечером. Хозяин «восьмерки», вызванный для опознания, подтвердил, что груда обгоревшего металла была когда-то его автомобилем.