Кровавый ветер
Шрифт:
Дом отличался типичным для миллионеров всех времен и народов пошлым никчемным размахом. Протяженный, четырехэтажный, на старой «аристократической» улице. Найти лифтера оказалось задачей не из легких. На него возлагалась еще куча функций, в том числе и обслуживание коммутатора, в нише которого парень и был обнаружен мирно посапывающим на пятом по счету сне. Лифт медленно вполз на самый верх, я прошелся по длинному темному коридору, нашел нужную дверь и предстал перед мистером Джобсоном, великим
Узнав, кто я такой и что мне нужно, он весьма вежливо усадил мои сто семьдесят фунтов в самое хрупкое золоченое кресло в антикварной гостиной и навис надо мною тучей, готовой разразиться скорбным ливнем.
— Ужасно, сэр, ужасно… — горестно возвестил он. — Чего бы я не дал, чтобы изловить этого мерзавца, но, к сожалению, ничем не смогу вам помочь…
— Глядя на вас, не скажешь, что вы такой уж беспомощный.
Он встрепенулся:
— У меня железное алиби, сэр! Никак не меньше десятка свидетелей…
— Алиби оставьте для тех, кто вас будет обвинять, я же просто хотел с вами побеседовать.
И мы побеседовали. О жизни, об искусстве и литературе, и мне уже надоело толочь воду в ступе, когда я, следя за его физиономией, заметил взгляд, брошенный на часы.
На часы можно смотреть по-разному.
Мне его взгляд понравился, захотелось увидеть еще один на бис, и я поудобнее устроился в неудобном креслице.
Промариновав мистера Джобсона еще минут двадцать, я уловил достаточное количество направленных на часы взглядов разной степени интенсивности. Он потел и пыхтел, как тенор-дебютант, обнаруживший перед выходом, что у него пропал голос.
Наконец он не выдержал:
— Извините, мистер Уоррен, но я вынужден прервать беседу. Может быть, продолжим в другой раз? У меня, видите ли, договоренность… — Еще взгляд на часы.
Я вскочил:
— Конечно, разумеется! У меня у самого куча дел… Приятно было побеседовать.
Рукопожатие, сердечное прощание, дверь за мной затворилась — и я понесся по коридору к лифту. Нажав на звонок, я удерживал кнопку, пока не услышал снизу лязг лифтовой решетки.
— Кто-нибудь, кроме тебя, есть внизу на коммутаторе?
— Нет, сэр. Я один.
Вот и хорошо. И если Джобсон выйдет или кто-нибудь войдет, мимо меня они не проскользнут незамеченными.
— Послушай, сынок, — нежно обратился я к лифтеру, пока лифт полз вниз, — у тебя тут, как видно, куча работы. Чего они на тебя только не навесили.
— И не говорите, сэр! — вздохнул парень.
Он открыл дверь, я вышел и остановился:
— Я так думаю, сынок, лишних десять баксов ты нашел бы на что потратить.
Он недоуменно уставился на меня.
— А-а-а… — опасливо протянул он.
Я похлопал его по плечу:
— Не бойся, ничего незаконного. Просто помогу
— Коп! — прошептал он и тут же перевел взгляд к вынырнувшему из моего кармана кончику бумажника. Я занял его место за панелью коммутатора, натянул на голову наушники. Хороший сыщик должен управляться и с коммутатором, и с множеством других вещей и профессий. Даже ремесло мойщика окон может пригодиться, потому что… впрочем, вы, конечно, читали об этом.
А вот и первый звонок. Служанка миссис Уинслоу требует ускорить доставку заказанных телячьих котлет, пышет жаром негодования, а потом намного тише и нежнее добавляет:
— Тони, доставь их сам, милый, если сможешь.
Не прошло и минуты — второй звонок. Мы с Хэтти Как-ее-там узнали, что доктор думает о почках Джесси… Нет, о почках-сотэ в ресторанчике «У Джесси». Я уже начинаю жалеть о зря растраченных усилиях и десятке, думаю, что Джобсон собирается выйти или ждет кого-то — в этом случае я услышал бы звонок у лифта, — как вдруг последовал третий вызов:
— Дюваль 8390.
Голос Джобсона я запомнил хорошо.
Я сунул штекер, щелкнул тумблером… Ждать долго не пришлось. Вызываемый абонент снял трубку.
— Алло! — Женский голос.
— Мисс Келли?
— Да.
— Это Джобсон. Вы знаете меня. Джобсон.
— Д-да… — несколько неуверенно.
— Я хочу узнать… Там ли… Вы знаете кто.
— Нет.
— Значит, найдите его. Срочно. Понимаете?
— Да.
— И скажите, чтобы он здесь не появлялся. Опасно. Понимаете?
— Да.
— Скажите, чтобы встретился со мной в отеле. В номере… Черт, забыл. Какой номер?
— Триста одиннадцатый.
— Триста одиннадцатый. Примерно через час. Понимаете?
— Да, понимаю.
Щелкнула ее трубка, затем его. Я вытащил штекер, затем соединился с Центральной.
— Девушка, у меня к вам просьба, — умоляющим тоном обратился я к телефонистке. — Дайте мне адрес Дюваль 8390, будьте столь добры. Это гостиница.
— Извините, сэр, — раздался заученный ответ, — но это строго воспрещается правилами.
— Знаю, знаю, милая, — подпустил я в голос драматизма. — Но я вас умоляю, случай исключительный. Понимаете, мне только что сказали, что моя жена там… с другим…
Я услышал вздох. Потом молчание. И наконец:
— Дюва-аль… вос-семь… тр-ри… д-девять… нул-ль — отель «Стоповер-инн» на Восточной Скоростной.
Я безмолвно ахнул. Я даже, может, спасибо ей не сказал. Я думал о другом. Думал, что десять тысяч у меня в руках. Если эти руки не оторвут вместе с головой.
Отель «Стоповер-инн» на Восточной Скоростной — логово банды Льюиса!