Кровные узы, или История одной ошибки

Чемберлен Диана

Бринн ответил так, как хотел ответить я, – таяние ледников. Потом в комнату вошла дама из офиса. Я видел, что она смотрит прямо на меня и что-то шепчет мисс Беттс. Мисс Беттс тоже посмотрела на меня.

– Энди, – сказала она. – Собери свои вещи и иди вместе с миссис Поттер.

– Зачем? – спросил я.

– Миссис Поттер объяснит тебе.

Я, немного расстроенный, потому что не хотел уходить с урока, сунул книги и ноутбук в свой рюкзак. Миссис Поттер была очень, очень старой. Когда я подошел к ней, она улыбнулась, положила руку мне на плечо, и мы вышли из класса.

В

вестибюле я увидел полицейского. Он стоял и смотрел на меня. Он не улыбался. В моем мозгу пронеслось все, что я делал в этот день. Неужели я сделал что-то противозаконное? Я не мог вспомнить ничего похожего.

Подойдя к полицейскому, миссис Поттер сказала:

– Энди, это сержант Вуд. Ему надо поговорить с тобой.

Он был очень большим. Я не хотел, чтобы миссис Поттер оставляла меня одного с этим сержантом, но она ушла. У меня сильно колотилось сердце, когда я шел рядом с ним. У него был пистолет! Я увидел его у него на поясе. Я никогда не видел настоящего оружия так близко. Миссис Поттер сказала:

– Вы можете пройти в учительскую.

Когда мы вошли туда, полицейский закрыл дверь. Внезапно я стал задыхаться. Мой ингалятор был в рюкзаке, а рюкзак лежал на полу. Пока еще он был мне не нужен, но на всякий случай я хотел иметь его под рукой.

– Ты можешь сесть, – сказал он.

Я сел на стул около шкафа для хранения документов, а он сел на стул у окна. Комната была маленькой, и мне не хотелось находиться так близко от его пистолета. У него был большой значок на груди со словом «сержант», а над значком – флажок, похожий на американский флаг, но без достаточного количества полос.

– Энди, у тебя есть право хранить молчание, – сказал он.

Потом он очень быстро сказал много других слов. Закончив говорить, он потер подбородок.

– Ты понял то, что я тебе только что сказал, Энди? – У него были голубые глаза, как у дяди Маркуса. – Насчет своего права хранить молчание?

– Да, сэр.

– Это означает, что ты не обязан говорить мне все прямо сейчас. Я собираюсь задать тебе несколько вопросов, но ты имеешь право не отвечать на них.

Я кивнул. Звучало довольно глупо – он будет задавать вопросы, а я могу молчать, но иногда люди делают бессмысленные вещи. Я решил, что это именно такой случай.

– У тебя также есть право просить присутствия родителей, когда я говорю с тобой, – сказал он. – Ты это понимаешь?

– Да, сэр, – сказал я, хотя был совершенно обескуражен.

Мамы здесь не было, а он все равно разговаривал со мной.

– Я хочу поговорить с тобой о ночи, когда произошел пожар, – сказал он.

– Окей, – ответил я.

– Ты выходил наружу во время локина?

Я не знал, что делать. Я мог хранить молчание. Хотя он повернулся, и из этого положения я больше не видел пистолета, я все равно знал, что он здесь. Каждую минуту сержант мог вытащить его и пристрелить меня. Я подумал, что лучше буду отвечать. А вдруг мне придется врать? А что, если он принес с собой детектор лжи? Мне не хватало воздуха, но я боялся потянуться к своему рюкзаку. А вдруг он подумает, что у меня там лежит пистолет?

– Ты выходил наружу во время локина? –

спросил он снова.

Я отрицательно помотал головой:

– Нет, сэр.

– Значит, ты не выходил наружу во время локина?

Я снова помотал головой. Почему он задает один и тот же вопрос? Я наклонился, чтобы посмотреть, нет ли под его стулом детектора лжи. Но я увидел только его ноги.

– У нас есть несколько показаний, что перед пожаром тебя видели около церкви.

Моя рубашка намокла в подмышках. Утром я забыл воспользоваться дезодорантом. Мама специально поставила новый, в форме карандаша, на мой список «Приготовь все утром». Но я, как всегда, забыл его использовать.

– Я никуда не выходил, – повторил я.

– Ты был вовлечен в драку с Китом Уэстоном в церкви, правильно?

Может быть, он пришел, чтобы разузнать об этой драке? Кто начал ее первым?

– Он обозвал меня, – сказал я.

– И ты очень разозлился на него.

– Да, сэр.

– Настолько сильно, что совершил поджог.

– Что? – Я опешил.

– Это ты поджег церковь, Энди?

– Да нет же, я спас людей на пожаре. – Я подумал, что он путает меня с кем-то другим.

– Тогда почему ты не рассказываешь мне, как ты спасал людей?

Это было просто. Я рассказывал эту историю столько раз, что слова вылетали так же свободно, как факты, говорящие о глобальном потеплении. Я рассказал ему о том, как находившиеся в здании люди вылезали через окно мужского туалета и прыгали на корпус кондиционера, и все остальное.

– Хорошо, Энди. – Он встал, и рукоятка пистолета оказалась на уровне моих глаз. – Можешь идти в класс. Спасибо за помощь.

– Пожалуйста.

Я попрощался с ним и отправился в комнату мисс Беттс. Урок закончился, и она должна была подсказать мне, куда я должен идти. Мой день пошел не так, как я предполагал, и я был сбит с толку. Она сказала, что я должен идти на урок искусства, а потом спросила:

– Как ты поговорил с полицейским?

– Хорошо.

Я старался показать, что со мной все в порядке. По дороге в класс я думал о вопросах полицейского и моих ответах и в результате решил, что самое умное – это хранить молчание. Даже если у него пистолет.

28

Лорел

Бонни Беттс засунула голову в дверь моего кабинета, когда я мерила температуру у ученицы четвертого класса.

– Я зайду, когда у тебя будет свободная минута, – сказала она и закрыла дверь.

Я вынула термометр изо рта девочки.

– Нормальная температура. Я думаю, это аллергия.

Она скорчила гримасу:

– Но нос все время заложен.

– Это может быть очень неприятно, – сказала я, кидая пластиковый футляр от термометра в мусорное ведро. – Попроси свою маму купить какой-нибудь спрей от аллергии. Я помогу.

Она встала, как будто на спине у нее был мешок картошки, и, шаркая, вышла из кабинета.

Я позвала Бонни. Начальная школа, в которой я работала, находилась на одной территории со средней школой, в которой преподавала Бонни, но все же непривычно было видеть ее в моем здании в середине дня.