Кровные узы
Шрифт:
— Мне потребуется время, чтобы к ним привыкнуть.
На его плече зажегся белый огонь. Лицо Стара на мгновение исказилось, а вероны снова прервали работу и насторожились, как хищники перед нападением.
— Почему агхара изменила цвет? — наклонил голову Акрас. — И я её вроде не звал…
— Ничего страшного, принц, такое иногда бывает, — улыбнулся Стар. — Вы привыкаете к своим новым обязанностям.
'Кто-то пытался проникнуть в ваш разум, — подсказала беловолосая веронка, ставившая ледяные цветы в вазу и делавшая вид, что её мысли занимали только кристальные бутоны.
«В веронском городе? Здесь?» — едва сдержался от эмоций Акрас.
«Мы стихийники, мы не видим воздействия менталиста. Будьте осторожны и не рвите узы с наследником. Ваш дар опасен и для нас. Кто управляет манипулятором разума, тот управляет всеми, кто связан с ним. Агхара наследника охраняет нас через вас, без нее мы все будем в опасности».
Снова ему напомнили об Амроне. Его разногласия с братом не прошли для веронов стороной — они в курсе их конфликта и страшились разрыва связи с ним. Чудо, что он до сих пор не порвал с братом кровные узы, а сейчас рвать тем более нельзя и месть придется отложить до лучших времен. Особенно когда у него появился неведомый враг, желавший заполучить его разум.
— Стар, проведи для меня экскурсию, — попросил Акрас, — хочу познакомиться сначала с дворцом, а затем с городом.
— Как пожелаете, повелитель, — учтиво поклонился Стар.
Следовало получше разведать собственные владения, прежде чем заняться насущными делами.
Глава 2.20
После того, как Олег повторно едва не пострадал, не только у Яны, но и у дяди Евгения развилась паранойя. Яна соврала коллегам и начальнику о внезапном исчезновении сына, сказала, что увела его сама. Евгений не расставался с пистолетом, пока оружие не отобрал дедушка Геннадий. Он сказал сыну голову полечить, пока его врачебная практика медным тазом не накрылась. Бабушка за ручку водила Олега в школу. Со школы его обязательно кто-нибудь встречал.
Но можно ли скрыться от инопланетян?
Родственники всерьез обсуждали возможность переезда, но Олег понимал всю бесполезность данной затеи. Инопланетяне должны забыть о его существовании, но как это сделать? Они же как-то умели стирать воспоминания, вот и о нём все должны забыть…
— Олег, можно тебя на минуту? — позвала Яна сына в свою комнату.
Она залезла в нижний ящик комода, откуда достала красный ползунок и чепчик.
— Это ты принес и положил? — спросила мама с тревогой.
— Нет, — недоумевал Олег. — Разве это не мои детские вещи?
— Ты носил синий комплект, у меня фотографии сохранились, — отрицательно покачала головой Яна. — Но я не помню, откуда взялся зеленый и красный. Они… стирались, понимаешь? То есть их носили.
— С чего ты взяла?
— Глянь на пятно, — она показала красный ползунок, — как будто что-то пролили. Черника или смородина…
— Может бабушка принесла? — все сильнее хмурился Олег.
— А это? — мама развернула из цветастой ткани три перевязанных красной, синей и зеленой лентой иссиня чёрных локона. — Я точно помню, что перевязала твои волосики синей лентой… а этих совсем не помню. Да и зачем… не понимаю…
— Мам, спроси у бабушки. Она же у нас хозяйничает, как у себя дома…
— Еще посмотри на фотки…
Она достала семейный альбом и, быстро полистав, ткнула в младенца в синем ползунке.
— Тебе не кажется, что с ними что-то не так?
Олег взял альбом и провел пальцами по странице. Прямо на глазах изображение поплыло и на его месте проявилось другое. На фотографии лежало трое младенцев, а не один. Весь альбом засветился, меняя искаженную реальность на истинную.
— Боже мой…
— Мам…
Она забрала альбом и, пролистывая его так, словно видела впервые.
— Я… вспомнила… я хотела назвать её Кристиной, а его Лёшей, — по её щекам покатились слёзы. — Я уже собиралась их записать, когда… когда…
Ее щеки и открытые участки лица покрылись синими линиями, а следом за ними проявились незнакомые Олегу письмена. Глаза засветились, как у него. Мальчику даже показалось, что синие линии вступили в противостояние с письменами. Детская одежда в её руках меняла цвет на синий и снова возвращалась в прежний.
— Мама! — позвал Олег и хотел взять её за руки.
— Не трогай, не то усилишь её! — остановила мальчика Алирая, появляясь за спиной его матери. — Она не справится с нашей магией и разнесет полквартиры!
В какой-то момент письмена победили, а линии исчезли с тела его матери. Яна закрыла глаза и, казалось, уснула сидя.
— Разве воспоминания не исчезли? — хмуро спросил Олег.
— Воспоминания всегда можно восстановить, даже если выпито зелье забвения, — ответила Алирая.
— Почему она вспомнила?
— Она чувствует своих детей, — отвечала веронка, присаживаясь рядом со спящей Яной. — Иногда видит во снах. Поэтому на случай восстановления воспоминаний, на ней поставили метку, чтобы они не причиняли ей боль и не мешали жить. Смотри, что происходит.
Альбом вновь приобрел обманчивый вид, а детские ползунки изменили цвет на синий.
— Когда она проснется, снова будет помнить только о тебе, — пояснила Алирая.
— Меня не должны были с ней оставить? — Олег погладил спящую маму по руке.
— Нет, по правилам союза миров, тебя должны были передать отцу, как твоего брата и сестру. Ты здесь… чужой.
— Что же им мешает снова меня закинуть в червоточину, как в прошлый раз?
— Твой дар.
Олег вздрогнул, вспомнив выжженные глазницы рогатого.
— Но здесь мой дом! Я хочу, чтобы они обо мне забыли!
— Так научись, ты укрепил канат, знаешь дорогу.
Она исчезла до того, как Олег задал ей новый вопрос. Научиться чему? Стиранию памяти? Сокрытию? Чему он должен научиться? И главное у кого?