Кровные узы
Шрифт:
— Что они сделают с ним, если найдут? Убьют?
— Скорее всего. Если ты восстановишь кровные узы с веронами, каждый верон в сети будет иметь возможность использовать возврат зла, как это делает твой человечек. Этим ты создашь неприступную оборону своего мира. Поэтому в интересах демонов, найти источник и ликвидировать его до того, как будет поздно и след окончательно затеряется среди веронов.
Амрон сполз на пол. Если враги всполошились из-за обычного верона, то, как же они отреагируют, если узнают, что источник на самом деле истинный наследник? Что будет с Олегом и его человеческой семьей?
— Но как они вообще поняли, что у Юлиана кровные узы? — поднял взгляд на дядю Амрон. — Он же человек.
— Они не знали, он сам себя выдал.
— Но если они убьют источник… родится же новый. Сила же возвращается назад.
— Возвращается, — кивнул Генлий, — но условия меняются. Новый обладатель возврата зла может родиться среди мирайя, где этот дар распространен, как случилось с наследницей Воскрешенной. Сейчас для демонов главное не допустить развитие дара у веронов. Устранить его в зачатке, чтобы он не пустил корни.
— Вы говорили, что возврат зла всегда присылает ответку, как же они собираются устранить источник?
— Они найдут смертника, который призовет проклятого, а от проклятого, — дядя вздохнул, — даже Пламенеющему не уйти. А так как проклятый, по сути, является страдающей душой, то на него не подействует возврат зла.
— Проклятые не всемогущие.
— Смотря какие. С красными и синими косами проклятые опасны, но от них еще можно удрать и избавиться лет на десять, но если пришлют изумрудную… — Генлий показал жестом, словно состригает что-то ножницами. — Пока враги не знают личность твоего друга, он в безопасности. Но если он себя или ты его рассекретишь, ему конец.
— Память предков…
— Еще раз повторяю, риск не стоит твоей смерти.
— Но что мне тогда делать?! — сорвался на крик Амрон. — Я не хочу, чтобы кого-то еще убили!
Прежде чем ответить Генлий снова больно ткнул принца в лоб:
— Позволь думать за тебя старшим и не мешай своими глупыми выходками, вроде воскрешения человека. Ты даже не представляешь насколько был близок к раскрытию личности друга. Если я понимаю, что без возврата зла ты не мог исцелить или воскресить человека, то это понимают и твои враги. И скорее всего они будут тебя провоцировать, чтобы ты призвал друга, чтобы выдал его.
— Будут убивать… — сглотнул Амрон.
— Не исключаю. Конечно, присутствие Пламенеющего сильно ограничивает их телодвижения, но они изворотливы.
— Вот бы хранители миров были живы, — сжал губы Амрон. — Они бы точно нам помогли.
— Не ожидай чуда, — усмехнулся Генлий. — Тебе неоткуда ждать помощи. Даже мирайя сейчас тебе ничем не помогут, а уж тем более тебе не стоит ждать чудесного возвращения хранителей миров.
В комнату к принцу ворвался Инаран и опешил, взглянув на лицо принца.
— Зачем ты избиваешь моего сына, Генлий?! — рявкнул он и присел возле Амрона, дотрагиваясь до его ссадин.
— Наябедничала язва мелкая… — вполголоса проворчал Генлий, а затем громко произнес: — Я жалею, что тебя мало дубасил в детстве, может быть, мозгов прибавилось бы. Оттого, что ты не держал язык за зубами и отнес человека в больницу, у нас образовалось куча проблем.
— О, ты бы оставил его умирать! — огрызнулся Инаран.
— Он и так уже умер, а то, что воскресло, не является человеком, — отрезал Генлий.
— Хватит! — поднялся Инаран и закрыл собой сына. — Возвращайся к себе в мир!
— Поздно, братец, поздно, — снисходительно похлопал брата по щеке долол. — Я не уйду и пацану твоему совершить самоубийство не позволю.
— О чём ты говоришь? — отстранился отец.
— Ты в курсе, что твой сынуля решил, что ему поможет память предков разобраться со всеми его проблемами? Или он тебя не посвятил в свои планы?
Инаран в ужасе развернулся к сыну и встряхнул его за плечи.
— Не вздумай этого делать!
— Ты его не остановишь, — хмыкнул Генлий. — А вот я могу.
Дядя закурил еще одну сигарету и покинул комнату принца, оставив его наедине с отцом.
— Амрон…
— Я не хочу, чтобы еще кто-нибудь погиб! — закричал принц. — Я должен хоть что-то сделать!
— Искрос столетия готовился, чтобы пройти ритуал и едва не умер, — мягко коснулся лица мальчика Инаран. — Прошу тебя, не ходи в храм.
— Тебе не следует беспокоиться, — ударил по руке отца Амрон и поморщился. — Я даже дверь не могу открыть в храм… я же самый слабый наследник в роду.
Сбежать от отца ему не позволил барьер совета магов, поэтому всё, что он смог сделать: спрятаться на балконе. Однако Амрон чувствовал его взгляд и боль. От тревоги отца и его страха к горлу подкатывала тошнота. Трудно игнорировать родительские чувства при кровных узах, особенно когда не в состоянии от них убежать, скрыться, чтобы болезненная острота чужого волнения и заботы ослабла и прекратила беспокоить…
— Прости… — выдохнул принц, закрыв глаза. — Я, правда, не знаю, что мне еще делать. Я не знаю, у кого спросить совета и у кого просить о помощи. Я хочу защитить тех, кто мне дорог.
Отец приблизился и положил ему руки на плечи.
— Сынок… иногда надо принять то, что ты не можешь изменить.
— Разве память предков не помогла твоего брату? — повернулся к нему Амрон.
Инаран ласково погладил сына по волосам.
— Я был маленьким, когда Искрос прошел ритуал. Он так же как ты думал, что память предков поможет ему разобраться со всеми проблемами. Но после их получения… он предал Алираю и позволил моим братьям… — отец болезненно поморщился. — После ритуала брат узнал нечто, что поставил выше их жизни… выше своей жизни.