Кровные узы
Шрифт:
Её поддержало множество других веронов. Они жаждали справедливости. Жаждали найти потерянных близких и тех, кого еще можно спасти.
В момент, когда Акрас обдумывал предложение, к нему в разум прорвалась сестра. Её паника страх и боль почти оглушили его. Она потеряла контроль над собой и стучалась во все двери в поисках выхода и помощи. Её отчаянный крик стоял в ушах. Лимру перехватил отец, с трудом сдерживая всплеск эмоций дочери.
В её воспоминаниях мелькнула отрезанная рука, с намотанными синими волосами…
Акрас, конечно, хотел причинить Амрону боль, но не через гибель веронов. Вид отрезанной руки всколыхнул и в нём самом гнев. Да чтобы веронской королевской семье вот так безнаказанно присылали отрезанные руки и выдвигали ультиматумы? И если Амрону хватит глупости уступить, что дальше? Пришлют голову отца или сестры?
От одной мысли, что обезглавят Лимру, Акрас оскалился в тихой ярости. Никто не смеет угрожать его семье.
Мальчик снова поднял взгляд на Лору. Она разделяла его гнев, а по её щекам уже расползались белые линии. Будь кто-то из демонов рядом, веронка разорвала бы их на части голыми руками, а если потребуется и мозги бы расплавила на расстоянии, воспользовавшись даром манипулятора разума.
«Да, между нами не так уж мало общего, — повторил принц. — Наполняйте источник, а я посмотрю, что можно сделать с нашими вредителями».
Веронка поклонилась ему, продолжая находиться под властью силы кровных уз.
Глава 2.25
Дома Олег не находил себе места от волнения и иногда отрубал электронику. Периодически он обращался к памяти брата или сестры, чтобы узнать последние новости. Их много водили на какие-то встречи и переговоры. Позволяли снимать многочисленным журналистам. Во всем этом хаосе Олег мало, что понимал. В то же время его жизнь в человеческом мире никак не поменялась: он ходил в школу, помогал матери с покупками, играл с Федей в настольные игры.
В его класс, наконец, нашли новую учительницу по математике: молоденькую, красивую брюнетку с короткой стрижкой. Олега новая математичка оставила равнодушным, он даже имя не потрудился её запомнить. Может он и конфликтовал с Клавдией Степановной, но она хотя бы несносных ошибок не допускала. Поэтому он всё чаще читал веронские книги на уроках и не слушал, о чем говорила математичка. Да и какой интерес слушать про ее атеистические взгляды и махровый феминизм? Девочкам вот интересно, а у него хватало иных проблем, кроме гендерного неравенства.
Он как раз читал, когда математичка решила, что в классе все дети должны слушать только её и не отвлекаться на книги, особенно когда она рассказывал про такую замечательную вещь как роль феминизма в обществе. Она уже неоднократно обращала внимание, что Олег её не слушал и читал прямо на уроке не математику, а талмут на иностранном языке с фэнтейзиными рисунками. И кривилась каждый раз, когда смотрела на длинные острые ногти мальчика, едва сдерживаясь от замечания.
— Олежек, у нас вообще-то математика, а не фэнтези, — подошла математичка к парте Олега, при этом она так презрительно выплюнула слово «фэнтези», словно считала этот жанр плебейским. — Может, тебе стоит пойти к ровесникам, раз ты не понимаешь предмет и тебе скучно?
— О, ща будет пробуждение дракона, — отреагировали одноклассники, скрывая усмешки учебниками.
Математичка лишь взгляд скосила на них, не поняв, о чем говорили её ученики. Олег же размышлял, стоит ему отвечать и нарываться на очередной скандал. После ухода Клавдии Степановны, его школьная жизнь проходила мирно и тихо. Учителя его не трогали, довольствуясь тем, что он сдавал домашку и писал контрольные.
— А вы уверены, что этот сборник ошибок на доске и есть математика? — флегматично уточнил Олег, решив всё-таки нарваться на скандал.
— Ошибок?!
Мальчик подошел к доске, взял мел и быстро исправил написанное решение учительницей.
— Может, вам следует преподавать другой предмет? Математика явно не ваше, — он стукнул мелом и вернулся за парту под хохот одноклассников.
— Олег… опять ты за свое… — прошептал Федя.
— На моем уроке будет математика, а не фэнтези! — вспылила математичка, намереваясь забрать его книгу.
С изумлением она не сумела сдвинуть её, хотя Олег держал книгу одной рукой.
— А ну отдай! — женщина с еще большей силой потянула на себя.
— Как скажите, — он отпустил, а математичка улетела пятой точкой на пол, опрокинув на себя пачку мела и грязную тряпку, чем вызвала взрыв хохота учеников.
Олег не смеялся, как и Федя.
— С родителями в школу! — дрожащим голосом произнесла математичка.
— Вы уверены? — одним вопросом Олег вызвал еще одну волну хохота.
— К директору!
— Как скажите.
И снова он сидел на диване, слушая крики через закрытые двери: «А как же школьные правила?! Кто давал ему право так себя вести со мной и позорить перед учениками?!»
Полная секретарша Галины Максимовны делала вид, что её совсем не интересовало, кто сидел на диване, но Олег ни на минуту не сомневался, что она обо всем уже насплетничала в учительском чате.
— Ноги моей больше не будет в этой школе! — выскочила из кабинета директора математичка.
Следом вышла Галина Максимовна.
— Олег…
— Согласен на психолога, — опередил её мальчик.
Секретарша прекратила печатать и установилась на него, а Галина Максимовна села рядом с ним.
— Олег, я уже предупредила всех учителей, чтобы тебя не трогали, но…
— Эта была из принципиальных.
— Скажи мне, пожалуйста, у тебя какие-то проблемы дома? — спросила она. — Ты совсем закрылся и стал еще более агрессивным.
— Дома всё замечательно.
— Это как-то связано с отъездом Клавдии Степановны и твоим недавним попаданием в больницу?
В кабинете заморгал свет, секретарша втихую перекрестилась, а Галина Максимовна продолжала смотреть на мальчика, не обращая внимания на перебои с электричеством.