Круг Времён
Шрифт:
Та, что еще терцию назад была первой красавицей Терена, вцепилась ногтями в щеки — и застонала.
Как в тумане она добрела до края террасы и посмотрела вниз. Подслеповатые глаза плохо различали предметы вдалеке, но она все же сумела рассмотреть на узкой улочке две фигуры размахивающие мечами. На мгновение ей показалось, что эти люди ей знакомы. Но Стефания так и не сумела вспомнить — кто они.
Силы оставили бывшую красавицу. Она пошатнулась — и, словно зеленая пчела из колдовского эликсира заморийского некроманта, — полетела вниз, на камни мостовой.
XXIV
Терен
Конан решил, что разумнее всего побыстрее убраться из этого места, с каждой терцией становившимся все менее гостеприимным, и устремился по направлению к городской стене. Это оказалось не так-то просто сделать. Узкие кривые улочки имели обыкновение предательски сворачивать в противоположном направлении, переплетаться друг с другом, а то и вообще — заканчиваться тупиком.
Наконец он набрел на узкую кривую улочку, казавшейся несмотря на разрушения, смутно знакомой, Конан двинулся вперед и вскоре вышел па рыночную площадь..
Некогда оживленное место теперь выглядело ужасно. Кругом валялись трупы горожан, разломанные прилавки и раздавленные фрукты. Остро пахло пряностями, просыпавшимися из прорезанных мешков и свежепролитой кровью. В воздухе кружили перья и жужжали мухи.
— Остановись, варвар! — послышалось сзади.
Конан оглянулся. Перешагивая через тела своих подданных, к нему приближался Нилам, царь Терена. Его развевающиеся золоченые одежды были пропитаны кровью, лицо покрыто тонким слоем известки, в волосах запутался колючий плющ.
В безжизненных глазах владыки плескалась смерть, а изрезанные руки сжимали длинный клинок, с бурыми ручейками на лезвии.
Конан наметанным глазом отметил, что по всему выходит — царь неплохо владеет мечом. Хорошего бойца можно определить уже по тому, как он держит в руках клинок.
Чувствуется, что остановившееся время не помешало владыке постоянно тренироваться в рукопашном бое. Впрочем, может быть Круг Времени застал его как раз за этим занятием и все последующие зимы Нилам уже был вынужден совершенствовать мастерство, вне зависимости от собственного желания.
Конан усмехнулся.
— Я никуда и не ухожу, царь! Как видно ты вспомнил о той награде, которую обещал мне, если я успешно справлюсь с твоим поручением? Что ж, я готов ее получить!
Нилам ловко перепрыгнул через обломок каменной скамьи и подошел к Конану на расстояние равное длине копья.
— Сейчас ты получишь, свою награду, варвар! И, клянусь Нергалом, ты останешься доволен, ибо я дарую свободу твоей душе, выпустив ее из этого неуклюжего тела. Скоро ты предстанешь перед своим богом Кромом, варвар, и сможешь поведать ему, что пал от меча настоящего воина. Ты умрешь от руки царя — и это самая щедрая награда, смертный, которую только бы мог измыслить твой
— Я уже говорил тебе, царь, что предпочел бы звонкую монету! — ответил киммериец, — но почему сердце твое полно ненависти? Ведь до сих пор я не был твоим врагом?
Нилам посмотрел на него с презрением:
— Ошибаешься, варвар! Теперь ты мой враг! Но это не твоя вина. Ты сделал, что обещал, но теперь мой город и мой народ катятся в преисподние Зандры. И душа моя не успокоится до тех пор, пока я не вырву твое сердце и не положу его на алтарь Темной Кали, моля ее о милости для себя и своих подданных. Ты разгневал небожителей, варвар и только твоя смерть может искупить это! Теперь ты будешь умерщвлен. Так повелели боги и я каждое мгновение слышу их тихие голоса.
Конан прекрасно понимал, что Демоны Темных Глубин отобрали у несчастного последние крупицы разума, но даже это, не могло его примирить с необходимостью становиться жертвой на затерянном островке Жемчужного архипелага. В конце концов у него еще оставалось еще много незавершенных дел, и он вовсе не собирался бросать их на середине, только потому, что кому-то так захотелось.
— Защищайся, царь! — крикнул Конан, и первым бросился в атаку.
Тот легко отбил удар и даже сумел слегка задеть киммерийца, начертав на его предплечье будущий шрам.
— Смирись, варвар! — пробормотал Нилам, — Смирись и покорись воле Бессмертных!
— Ты убедил меня, царь, что богам потребна жертва! — отозвался Конан, — только почему бы ей не стать тебе? Ведь жертва царской крови куда лучше, чем тело какого-то варвара.
Конан попытался сделать обманное движение, потом стремительно ударил слева. Нилам отбил его атаку со скукой на лице.
— Сражайся, как мужчина, варвар! — захохотал он, обнажив крепкие зубы, — подойди ближе и ударь мечем. Или прими смерть, как и подобает воину.
Конан сделал выпад, потом еще один. Темный меч взвихривал тяжелый воздух, но правитель rio-прежнему не получил ни одной царапины. В ярости Конан нагнулся, нащупал обломок деревянного бруса и запустил его в Нилама. Царь ловко отпрыгнул в сторону и укрылся в тени, под террасой одного из домов, выходящих на площадь. Краем глаза варвар увидел какое-то движение наверху. Не упуская из виду своего противника — он чуть сощурил глаза — вверху на третьем ярусе бесновалась безобразная старуха с ворохом седых косичек на голове.
Варвар занял оборонительную позицию. Он решил беречь силы и больше не нападал, рассчитывая, что рано или поздно царь хотя бы на мгновение потеряет бдительность. Когда безумец устанет, вот тогда и следует наносить удар. В конце концов в бою не всегда побеждает сила, часто верх одерживает тот у кого больше терпения и выносливости. Он осторожно перехватил меч левой рукой, а правой вытащил ханасульский кинжал, тот самый, что он обнаружил близ останков Шевадана.
Вдруг в воздухе мелькнула какая-то тень и что-то тяжелое рухнуло прямо перед Ниламом, подняв тучу разноцветной пыли от рассыпанных пряностей.