Круги на воде
Шрифт:
Вергиил, мрачный Ангел, что поведал Данте свою историю о путешествии в Ад;
Агадгандил, Хранитель исчезнувшего народа, специалист по мертвым языкам;
Джабраил, Ангел Аравийской пустыни, писавший свои стихи на песке;
Девясил, неведомый Дух, принявший святое Крещение в Днепре, и поставленный смотреть за домашним скотом;
Дедалил, великий изобретатель огнива, колеса и секстанта. Говорят, в разные годы он был Хранителем Марко Поло и Микеланджело;
Иеремиил, спутник Ветхозаветных мудрецов и Пророков, один из первых комментаторов Торы;
Афирусаил, могучий Ангел с головой волка, испросивший у Господа этот страшный дар, дабы своей красотой не прельщать поселянок;
Емораил, златокрылый грифон, служивший в свите Архангела Смерти;
Игнуил, имеющий власть над земным пламенем и носящий его вместо ризы;
Электрил, брат его, служитель пламени небесного, явившийся в залу в образе молнии;
Агиазил, Ангел Средиземного моря, в мраморных волосах которого располагались келии раков-отшельников;
И еще триста пятьдесят три ангела, среди которых Теофил, проснувшись, обнаружил себя.
Ангелы постных дней были в черном, дней скоромных - в сером, воскресные в желтом, праздничные - в белом. Один, удостоенный в этом году особой Благодати символизировать Пасху, носил красное, а другой, именем Мельхиориил, был в честь Рождества всегда в синем. Молитвы этого Ангела столь сильны и красивы, что от его дыхания окна в домах покрываются узорчатой горней вязью.
Вестники говорили негромко, каждый в свою очередь, и Теофил не понимал многих слов, что сверкали в их совершенных речах. Одни изъяснялись притчами, другие - на тайных языках, третьи - просто молчали.
Теофил, когда дело дошло до него, встал, представился и прочел сонет собственного сочинения про осень, дождь и картофельное поле. Джабраил одобрительно улыбнулся, Теофил сел, разговор продолжил Стратиил, птичий Ангел голос которого напоминал крик петуха.
Позже Теофил узнал, что на голубином языке стратиилово кокиереку означает: Господи, яви миру свет!
Ангелы встречались каждый день, кроме Субботы и Воскресенья. Иеремиил призывал праздновать еще и Среду, в память о Дне, когда были сотворены Силы Небесные, но его предложение было отклонено. На собраниях они пели молитвы, каждый на своем языке, внимательно следили, чтобы все строки укладывались в первоначальный размер. Составляли акафисты, писали иконы тех Святых и Бесплотных, которых знали в лицо, иногда просто беседовали о чем-нибудь интересном для всех. Например, о природе света.
Мало-помалу Теофил вошел в их общество, но почему-то все чаще стал вспоминать свои леса, ярмарки и пребывающие в старинной вражде реки Темзу и Кэм.
Из окна своей башни Теофил часами наблюдал за играми Ангелид. Беспечные девочки чертили на песке схему мироздания и прыгали по ней на одной ноге, толкая перед собой битку - символ судьбы.
У них были короткие имена, словно от прежних им оставили половину: Дайва, Раса, Вейга, Лика.
Сердце Ангела переполняло умиление, он восхищался благородством Гуриила, который собрал Ангелид со всех папертей Европы и базаров Азии, и приютил в своем Городе, где они из битых жизнью женщин, проклинающих свое бессмертие, снова превратились в детей.
Все девочки были сиротами. Матери их умерли в самом начале истории, а отцы - не смели к ним приближаться, да и не имели на это времени, потому что всегда были заняты делом. Они держали за холку ошалевшийся Ад, выслеживали и жгли еретиков и отводили от древних монастырей бомбы, выпивая взрывы в воздухе, как кислое вино.
От земных женщин у Ангелов почему-то рождались только дочери, которые в свой черед не давали потомства, хотя у иных бывало по сорок мужей. Ангелиды могли понести только от Ангелов, но подобный брак считался греховным кровосмешением.
Дочери Вестников напомнили Теофилу об учениках, он даже пытался вернуться во сне в Кэмбридж, но наткнулся на городскую стену, выходить за которую не позволялось ни во сне, ни наяву. Сновидение - считал Комендант - это распахнутые врата, сквозь которые проникает враг. Теофил сделался рассеян и печален, отвечал невпопад и злоупотреблял глагольными рифмами.
Однажды, когда в Академии слушался вопрос о различиях в крестном знамении у восточных и западных христиан, в залу явился гуриилов келарь, извинился перед высоким собранием и сообщил, что Владыка просит Ангела Англиканской церкви срочно пожаловать к себе.
На сей раз Архангел принял его в трапезной. Гуриил предложил посетителю вина и манны, хлеба ангельского, они молча ели и слушали житие Марии Египетской, которое монотонно вычитывал псаломщик.
Видишь, - сказал, наконец, Гуриил, - бедной женщине потребовалось cемнадцать лет, чтобы отвадить беса, а разве Ангелов искушают не большие, чем людей?
Теофил молчал. Очертания его размылись, и все внимание обратилось на меандр, что бежал по кромке скатерти.
В глазах Гуриила мелькнула улыбка, и он продолжил:
Оба твои акафиста одобрены и отныне будут исполняться, у тебя хороший слух и чистые глаза. Беда твоя в том, что ты еще мальчик. Некоторые взрослеют медленнее прочих, а тебе и семь тысяч лет - не срок. Не работа гнетет тебя, и не по дому грустишь ты. Тоска выдает неокрепшую, а значит, тонкую душу. Ты плачешь, когда все еще живы, и слишком далеко смотришь в туман своей судьбы.
Все в мышце Господней, и составители вечного календаря устыдились, когда Бог остановил Солнце на небесах в день битвы Иисуса Навина при Гаваоне. Мы же с тобой - не песчинки ли на ветру, и нам ли гадать, куда Он нас понесет.
Следуй за ветром, - сказал Гуриил, - ходи по путям его, и душа твоя закалится. Но помни, что и с Ангелов спросится, когда придет День гнева Его.
Теофил сидел, закрыв лицо руками.
Мне велено передать, - сказал Гуриил, чуть помедлив, - что тебе отпущен особый дар - свобода. Отныне ты будешь сам выбирать себе подвиг.
Это отлучение?
– прохрипел Теофил.
Это дар, - отвечал Архангел, - многие в Девятом чине мечтали о нем и каялись на исповеди в своей мечте.
Я прошу благословения оставить Город и вернуться к прежним трудам, сказал младший Ангел.