Круглая печать
Шрифт:
Солнце клонилось к горизонту. Тени тополей все вытягивались и вытягивались. В воздухе висела легкая пыль. Арба мягко катилась по дороге.
…Разговор с Талибом прямо-таки разозлил следователя. И почему это люди считают себя вправе давать советы в таком сложном деле! Почему вмешиваются! Только сегодня приехал, еще ничего не знает, а сразу идет в милицию. И не один пришел, а с женой. Совсем стыд потерял — привез себе дамочку из Москвы. Но как не стыдно приходить с ней в официальное место, в милицию! Как оторвутся от родных мест, так сразу забывают обычаи и теряют скромность.
Не успел Акбарходжаев успокоиться, как его вызвал начальник милиции.
— Доложите, — сказал начальник.
Акбарходжаев рассказал все по порядку и сообщил, что в деле появилась справка с печатью, датированная следующим днем после убийства председателя махалинской комиссии. По мнению следователя, это доказывало, что печать находилась у учителя Касыма. Справка найдена у мальчишки, который особенно рьяно защищал учителя и теперь так же, как и учитель, бесследно исчез.
Начальник милиции выслушал его довольно хмуро и, вместо того чтобы похвалить, сказал:
— Прошла неделя, а вы так ничего толком и не сделали. Ваши подозрения никак еще не подтвердились.
Акбарходжаев возразил, что сделано очень много, но начальник его оборвал:
— Все это пока не версия убийства, а домыслы. Может быть, все так, как вы говорите, а может быть, совершенно иначе. Даю вам еще неделю. Хватит?
— Неделю много, — сказал Акбарходжаев. — Через три дня все точно доложу.
Он думал, что начальник милиции похвалит его за эти слова, но тот почему-то сказал:
— Товарищ Акбарходжаев, я давно хотел вас спросить: почему вы ушли из пожарной охраны?
Вернувшись в свой кабинетик с земляным полом, следователь опять принялся читать документы дела. Он очень верил в слова, написанные на бумаге. Это были покорные, тихие и скромные слова. Акбарходжаев давно уже заметил, что слова, произносимые людьми, вызывают в нем неприязнь и желание возражать. Кроме мысли, в них всегда было и чувство, а чувства в словах — лишние.
Характеристика из школы на учителя. Автобиография. Анонимка. Ребячьи показания, записанные Таджибековым. Все это следователь читал, наверно, в десятый раз и все-таки читал медленно. Чем больше он читал, тем больше убеждался в своей правоте, в том, что убил председателя махалинской комиссии именно учитель Касым. И рядом с этой уверенностью росла обида на начальника милиции. Раз он хочет, можно собрать еще показания. За доказательствами дело не станет. Жаль, что сегодня не пришел Таджибеков.
Где-то там, далеко от милиции, садилось солнце. В кабинетике стало темно. Акбарходжаев перестал читать и спрятал папку в стол. «Домой пойти или еще раз наведаться к Таджибекову?» — думал он.
В дверь постучали.
— Товарищ Акбарходжаев, — сказал
— Кто еще? — недовольно спросил следователь. — Рабочий день уже окончен.
— Я им говорил, — сказал милиционер. — Я говорил: завтра придите, а они не уходят, говорят — важное дело.
— А что за люди?
— Мужчина и мальчик. Наверно, отец и сын.
— Ладно, зови.
Когда милиционер сообщил, что к следователю можно пройти, учитель Касым сказал Садыку:
— Тебе незачем ходить со мной. Ты же все мне рассказал, а я все запомнил. Подожди меня здесь, посиди на скамеечке.
Отец ушел, а Садык уселся на скамеечку возле дежурки и стал ждать. Время тянулось медленно. Чтобы как-то скрасить ожидание, Садык стал представлять себе разговор в кабинете следователя.
«Здравствуйте», — скажет отец.
«Здравствуйте», — скажет следователь.
«Я пришел рассказать вам об убийстве Махкам-ака», — скажет отец.
«Очень рад, — скажет следователь. — Мы давно интересуемся этим делом. Расскажите, пожалуйста. Да вы садитесь, почему вы стоите?»
«Дело в том, — скажет отец, — что во дворе милиционера Исы живут неизвестные люди, и это они убили председателя. А когда они перетаскивали железный ящик через дувал, мой сын случайно их сфотографировал».
И тут Садык вспомнил, что забыл отдать отцу фотографию. Он зашел в дежурку и попросил милиционера проводить его к следователю.
— Нет, — сказал милиционер, — ты сиди, жди здесь. Если надо будет, тебя вызовут.
— Я уже долго сижу, — сказал Садык.
— Ну где же долго, — возразил милиционер, — не больше получаса.
Садык посмотрел на часы. Было двадцать минут восьмого. «Посижу, еще подожду», — решил Садык.
Он про себя произнес уже все слова, которые мог сказать следователь и мог сказать отец, и не понимал, почему отец никак не возвращается. Он еще раз зашел в дежурку. На часах было ровно восемь. Какой-то хмурый худощавый человек появился из противоположной двери. Он отдал дежурному ключи и, не обращая на Садыка внимания, вышел на улицу.
— Дяденька, — сказал Садык дежурному, — разрешите, пожалуйста, пройти к следователю. А то у меня фотография есть, которую я должен ему показать.
— К следователю? — удивился дежурный. — Да вот же он только что вышел, мимо тебя прошел.
— А где же мой папа? — спросил Садык.
Дежурный опустил глаза.
— Не знаю. Вон догони и спроси.
Садык бросился на улицу.
— Дяденька! — кричал Садык, догоняя Акбарходжаева. — Дяденька!
Тот обернулся.
— А где же мой папа?
— Ты сын учителя Касыма? — спросил Акбарходжаев.
— Да, — сказал Садык, — мы вместе пришли.
— Твой отец арестован, — сказал следователь.
— За что?!
— Не твое дело, — сказал следователь и зашагал по улице.
— Подождите, дяденька, — попросил Садык, — одну минуточку, я вам все объясню. Вы, наверно, думаете, что это он убил Махкам-ака. Так говорят у нас на улице. Но он не убивал. Я вам точно говорю. Вот у меня даже фотография есть.
Садык достал из-за пазухи фотографию и протянул ее следователю.