Крупным планом

Кеннеди Дуглас

— Тогда не думаю, что смогу тебе помочь…

— Где ты собираешься сегодня спать? — сердито спросил я.

— Хороший вопрос.

— Хочешь пользоваться этой квартирой еще неделю или около того?

— Не помешало бы.

— Тогда быстро отправляйся в переулок Макдутал и пригони сюда мою машину.

— Это опасно. В смысле, ведь я, предположительно, нахожусь к югу от границы.

— Уже почти стемнело. И если ты пойдешь переулками и опустишь голову, никто тебя не заметит. Кроме того, все сейчас на открытии…

— А… — догадался Руди, — какая-то пакость случилась в галерее.

Я поднял вверх ключи от машины:

— Или ты идешь за машиной или убираешься.

Он схватил ключи,

потом открыл шкафчик, где я держал выпивку, и вытащил оттуда пинту виски.

— Тебе не нужно виски, — заметил я.

— Ничего подобного, — возразил Руди, основательно прикладываясь к бутылке. — Вот так лучше. Готов к бою. Через пять минут буду у черного хода.

Он сунул бутылку в карман куртки и направился к двери.

Пока я собирал маленький саквояж, я составлял план. Еду на восток и на несколько дней прячусь в каком-нибудь мотеле. Чтобы Анна не объявила меня без вести пропавшим, я позвоню ей утром и объясню, что Бет была той самой замужней женщиной, с которой я путался, так что когда я ее увидел (да еще весь этот стресс, связанный с открытием, плюс две бутылки вина), то слетел с катушек. Я буду просить у нее прощения, пообещаю, что вернусь в Маунтин-Фолс через несколько дней (когда Бет и Эллиот благополучно уберутся из города). Можно не сомневаться, что она придет в ярость и какое-то время даже не будет со мной разговаривать, но ее гнев предпочтительнее экстрадиции в Коннектикут, возможного суда и продолжительного тюремного срока. Слава богу, что в галерее было так много народа, что Бет заметила меня, только когда я повернулся к ней спиной. Теперь же мне необходимо уехать из города. Немедленно.

Я выглянул в кухонное окно и увидел, что «эм-джи» подъезжает к дому. Я выбрался из квартиры и спустился к черному ходу по пожарной лестнице. Но когда я подошел к машине, Руди отказался сдвинуться с водительского сиденья.

— Думаю, я покатаюсь вместе с тобой.

— Не пройдет, — сказал я.

— Ты же поддатый, — заметил он.

— Ты тоже пил.

— Наверняка вдвое меньше, чем ты. Так что тебе определенно требуется водитель.

Я схватился за ручку дверцы и попытался ее открыть.

— Немедленно вылезай из машины, Руди! — заорал я.

— Кричи громче, — посоветовал Руди, — и ты известишь весь город о своем отбытии.

Я обежал машину и сел на пассажирское сиденье. Но когда я попытался дотянуться и вытащить ключи из зажигания, Руди нажал на газ и рванул по аллее.

— И куда мы направляемся? — спросил он.

— Мне надо убить тебя к чертовой матери, — сказал я.

— В смысле, так же, как ты убил Гари Саммерса?

Я оцепенел. На некоторое время я даже перестал дышать.

Руди мрачно улыбнулся:

— Так и думал, что это тебя заткнет. Так куда мы едем?

Говорить я не мог.

— Ты что, язык проглотил? Как насчет по шоссе двести на восток?

Я смог только кивнуть.

— Значит, на восток, — резюмировал он.

Он воспользовался проселочными дорогами, чтобы выехать из Маунтин-Фолс. Когда мы добрались до шоссе 200, уже стало смеркаться, и фары машины освещали узкую, извилистую дорогу. Он полез в карман, достал виски, сделал глоток, затем прислонил открытую бутылку к рулевому колесу. Прошло не менее получаса, прежде чем один из нас заговорил.

— Откуда ты узнал? — наконец спросил я.

Руди Уоррен утробно хихикнул:

— Если бы у тебя в квартире был телевизор, я бы никогда не узнал. Мне дайте только экран, и я буду с удовольствием торчать около него весь день, мне никогда не надоедает. Но поскольку я вроде как был заключен в это помещение, я быстро наелся твоими книгами и этим дерьмом на национальном общественном радио, вот и начал рыться в квартире. Прошерстил твои бумаги и вещи. Сам подумай, как

еще я мог убить время? Итак, однажды, когда мне уже совсем было нечего делать, я включил твой компьютер и начал открывать файл за файлом. Нашел все эти маленькие любовные записки, которые ты писал женщине, обозначенной как Б. Очень трогательно. Затем я попал на твое отвальное письмо, ты его написал в декабре, сообщил ей, что устроился с какой-то телкой в Беркли. Только тогда я вспомнил, как примерно за десять дней до Рождества столкнулся с этой гарпией Мэг Гринвуд на Главной улице. Она начала рассказывать мне, какое я дерьмо, потому что трахнул ее и бросил, затем расширила тему и сообщила, что все мужики сволочи, потому что она только что сдала квартиру какому-то фотографу из Коннектикута, ловкому парню, который уговорил ее снизить ренту, но потом сообщил, что на востоке у него есть подруга. Вот я и подумал, что если Мэг сдала тебе квартиру в середине декабря, ты никак не мог в то же время миловаться с какой-то телкой в Беркли. И я решил, что должна быть очень веская причина, почему ты не хочешь, чтобы эта женщина Б. в Коннектикуте знала, где ты обретаешься.

Но потом, копаясь в твоей темной комнате, я нашел письмо, которое эта Б. написала тебе. В нем говорилось, что ее муж умер в ноябре, что тело не было найдено и что ты жуткий поганец, потому что не прислал ей даже записки с соболезнованиями. И когда я увидел, что ты ответил этой крошке Б., я вынужден был с ней согласиться. В смысле, она выплакивает тебе свое горе, а что у тебя для нее нашлось? Тяжелая ситуация? Нравятся мне такие душевные парни.

Дальше. Когда я начал шарить по твоим другим файлам, я заметил, что в начале ноября ты вроде как вел обширную переписку, писал в банк и повсюду, давал всем твой новый адрес в Беркли. Но, если верить твоему письму в декабре, ты решил перебраться в район Залива только после того, как встретил эту телку в Беркли несколькими неделями раньше. И затем я снова проверил ту твою записку Бет, в которой ты писал, что тебя не будет всего две недели.

Тут я и задумался: с чего бы это тебе захотелось так круто покончить с жизнью на востоке, тогда как уехать на задание ты собирался всего на две недели? И я не мог не заметить, что твой отъезд аккуратно совпал со смертью этого Бена Брэдфорда, чью жену ты трахал…

Он помолчал, отпил глоток виски и снова ехидно мне улыбнулся.

— Ну как, уже нравится история? — спросил он.

Я смотрел вперед, в темноту, и молчал.

— Принимаю твое молчание за утвердительный ответ. Короче… мне подумалось, что стоит побольше узнать о покойном Бене Брэдфорде. Но поскольку предполагалось, что меня в Маунтин-Фолс нет, я не мог пойти в библиотеку и начать копаться в последних выпусках «Нью-Йорк таймс». Но мне повезло: в твоем ноутбуке оказался встроенный модем и куча всяческих компьютерных программ. И короткий шнур, который соединяет компьютер с телефоном, лежал там же, в чемоданчике. Ну, я его воткнул, отыскал номер твоей карточки «Виза» и дату, когда истекает срок этой карточки в файлах ДЕНЬГИБИЗ — ты ведь на удивление организованный человек, — и заплатил за подключение к Интернету.

Тут началось самое интересное. Я пробрался в «Нью-Йорк таймс» и запросил все, что у них есть, о Бене Брэдфорде. О нем довольно много писали целую неделю, так ведь? Увы, фотографии при некрологе не было, поэтому я просмотрел много восточных газет — «Бостон глоуб», «Хартфорд курант», «Уолл-стрит джорнал». Они все об этой истории написали, но опять же без фотографии. Но наконец-то мне повезло. Я наткнулся на «Стамфорд эдвокейт», его местную газету. Там я обнаружил большую фотографию покойного мистер Брэдфорда, который, невзирая на твою нынешнюю засаленную бороду, твоя точная копия.