Крупным планом
Шрифт:
Я попытался дотронуться до нее, обнять, но она меня оттолкнула.
— Я повторю то, что только что сказала я беременна, я оставляю этого ребенка. Но это не значит, что я оставляю тебя. — Она двинулась к двери. — Я вернусь через несколько дней. После твоих похорон. Если ты все еще будешь здесь, мы поговорим.
Она вернулась во вторник вечером. Привезла груду журналов и газет.
— О тебе много писали, — сказала она.
В «Монтанан» я увидел снимки с похорон на полполосы и редакторскую статью Стю Симмонса,
— Если верить Джуди, телефон в галерее просто разрывается, — сказала Анна. — Она сообщила, что кому-то из штатных работников «Ньюйоркер» поручили написать о тебе длинную статью. Похоже, «Рэндом Хаус» готов заплатить 70 тысяч за книгу «Лица Монтаны». Еще звонили агенты из Голливуда. Они полагают, что твоя жизнь и трагическая смерть может послужить хорошей основой для фильма. Один из них даже позвонил от имени Роберта Редфорда. Понимаешь, у него тоже бзик насчет Монтаны…
Я оттолкнул газеты. Она знала, о чем я думаю.
— Ты ведь так и не изменил его завещание, верно? — спросила Анна.
— Нет, — ответил я, — не изменил.
— Это ведь то, чем ты занимался, — составлял завещания?
— Да, такая была у меня работа.
— И кому все достанется после его смерти?
— Колледжу Бард.
— Они получат все?
— Ну да, все целиком. Дом в Нью-Кройдоне. Трастовый фонд. Все будущие роялти, за исключением, разумеется, того, что отойдет в качестве комиссии Джуди. Она хорошо поживится.
— Здорово, — сказала Анна. — Просто блеск.
— Я не думал, что умру так быстро.
— Это уж точно.
Она протянула мне большой пакет:
— Я заехала в «К-Март» по дороге сюда и купила тебе кой-какую одежду.
— Спасибо.
— Мэг Гринвуд попросила меня помочь ей завтра убраться в твоей квартире. Я собираюсь отдать все Армии спасения, если ты не возражаешь.
— Как насчет моих фотографий?
— Похоже, Джуди считает, что она имеет право на все негативы. Это так?
— Наверное. Мы ведь подписали контракт…
— Тогда забудь о фотографиях.
— Ты не могла бы сохранить ноутбук?
— Почему бы и нет?
— Тогда как только принесешь его домой, сотри все с жесткого диска. Там есть…
— Улики?
— Да.
— Ты просишь меня стать твоей сообщницей.
— Тебе все еще никто не мешает обратиться в полицию.
— Да, — сказала она, — разумеется. Ты что-нибудь еще хочешь из квартиры?
— Пишущую машинку Руди. Я практически уверен, что он ее там оставил.
— Зачем она тебе?
— Руди должен будет послать письмо с просьбой об отставке из Мексики.
— Не уверена, что мне хочется во всем
— Тогда не участвуй. Сдай меня.
Ее не было четыре дня. Когда она приехала в субботу, она несла старую портативную машинку «Оливетти» Руди. И еще стопку журналов.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил я.
— Каждое утро просыпаюсь, и меня рвет. Совсем как с Чарли…
Она протянула мне журналы.
— Ты удостоился большой статьи в «Тайм», — сказала она. — «Вэраети» опубликовал статью о том, что киношники проявляют интерес к твоей истории. И в город явился мужик из «Ньюйоркера», кажется, его зовут Грей Годфри, так он берет у всех интервью.
— Ты будешь с ним разговаривать?
— Нет, но я знаю, что он будет надоедать мне, пока я не сдамся. Поэтому я исчезну на время.
— Куда ты подашься?
— В Лос-Анджелес. У меня там старые друзья. Меня не будет примерно неделю… дней десять. У тебя тут всего хватит, чтобы это время продержаться?
— Все будет в порядке.
— То есть если ты все еще будешь здесь, когда я вернусь…
— Я буду здесь, — сказал я.
— Посмотрим, — заметила она.
Утром перед отъездом в Лос-Анджелес она сказала:
— Не знаю, как ты можешь со всем этим жить.
— Так же, как ты живешь со своим горем, — ответил я. — Ты просто живешь. Я не хотел убивать Гари.
— Но ты убил.
— Это был… один момент. Один ужасный момент.
— Этому нет оправдания.
— Я знаю. И не ищу. И мне надо было пойти в полицию. Но я запаниковал.
— Ты решил, что сможешь выкрутиться. И выкрутился.
— И встретил тебя.
Она нахмурилась.
— Подумаешь, — сказала она.
Прежде чем она уехала, я напечатал письмо на машинке Руди — путаное письмо, адресованное Стю Симмонсу, в котором Руди просит уволить его из «Монтанан», поскольку он решил поселиться в городе Энсенада и не видит резона возвращаться туда, где зима восемь месяцев в году, и работать в газете, где плевок на пол считается уголовным преступлением. Я прочитал достаточно колонок Руди, чтобы сымитировать его грубоватый стиль. Анна внимательно прочитала письмо и решила, что Стюарт на него купится. Она также согласилась поехать на день в Тихуану, чтобы его отправить.
Ее не было одиннадцать дней. Когда она снова появилась на пороге хибары, она выглядела отдохнувшей.
— Я только что подала заявление об уходе из газеты, — сообщила она. — И попросила Мэг сдать мой дом.
Меня это огорошило.
— Почему?
— Потому что мои друзья в Лос-Анджелесе познакомили меня со своими друзьями, которые представили меня мужчине по имени Джоуэл Шмидт. Он руководит одним из самых больших фотоагентств в стране. И он предложил мне работу своего заместителя. Семьдесят пять тысяч в год. Я согласилась.