Крушение антисоветского подполья в СССР. 1917–1929 годы
Шрифт:
Следующая попытка антисоветского выступления в Петрограде была предпринята в связи с открытием Учредительного собрания, на которое контрреволюционеры возлагали все свои надежды. 23 ноября 1917 г. они создали «Союз защиты Учредительного собрания» под председательством видного деятеля партии правых эсеров В. Н. Филипповского.
Согласно постановлению Временного правительства, открытие Учредительного собрания было в свое время намечено на 28 ноября 1917 г. 26 ноября СНК издал декрет, которым устанавливалось, что заседания Учредительного собрания будут открыты специальным комиссаром, назначенным Советом Народных Комиссаров, по прибытии в Петроград не менее 400 членов Учредительного собрания. Так как к 28 ноября в Петроград прибыло лишь незначительное число членов Учредительного собрания, то
Между тем подпольная группа министров бывшего Временного правительства (С. Н. Прокопович, П. Н. Малянтович и другие) все же «постановила» открыть Учредительное собрание 28 ноября и вместе с «Союзом защиты Учредительного собрания» призвала население выступить в его «защиту». Это был призыв к антисоветской демонстрации.
28 ноября у Таврического дворца собралась толпа бастующих чиновников, учащихся и разных обывателей, а также бывших членов городской думы от буржуазных и мелкобуржуазных партий, членов центральных комитетов партий кадетов, меньшевиков, народных социалистов, эсеров. Перед ними выступили с речами лидер эсеров В. М. Чернов, член ЦК партии кадетов Ф. И. Родичев, эсер Питирим Сорокин. Часть демонстрантов прорвалась во дворец. Проникшая туда вместе с ними кучка эсеров – членов Учредительного собрания (около сорока человек) устроила «частное совещание». Но после решительного вмешательства прибывших к дворцу рабочих, солдат и матросов антисоветская вылазка была прекращена.
Учитывая, что в некоторых слоях народа еще не были изжиты конституционные иллюзии, Советское правительство решило перенести открытие Учредительного собрания на 5 января 1918 г. Теперь уже антисоветские элементы стали тщательнее готовиться к выступлению. «Союз защиты Учредительного собрания» и военная комиссия при ЦК партии правых эсеров распространили огромное количество листовок с призывом к рабочим в день открытия Учредительного собрания прекратить работу, выйти на улицы и демонстрировать под лозунгом «Вся власть Учредительному собранию». Одновременно шла тайная подготовка боевых дружин и воинских частей, где сохранились сторонники контрреволюции, к вооруженному восстанию.
Непосредственный участник событий, член ЦК партии правых эсеров М. А. Лихач, впоследствии рассказывал, что был разработан такой план «мирной демонстрации»: «Каждая часть идет манифестировать в честь Учредительного собрания как воинская сила… Был разработан маршрут. Такая-то рабочая демонстрация… должна была подойти к броневому дивизиону… захватить его по дороге… Вместе с броневым дивизионом пойти в Семеновский полк как самый надежный полк, затем вместе с Семеновским полком подойти к Измайловскому полку… к ротам Преображенского полка… Таким образом, вся рабочая демонстрация и вся военная демонстрация, сохраняя военный порядок, должны отправиться к зданию Учредительного собрания. Представитель от демонстрации должен был потребовать от стражи, охранявшей Учредительное собрание, пропуск внутрь, чтобы он мог приветствовать и предоставить воинские силы в распоряжение Учредительного собрания». Другой член ЦК партии правых эсеров, Е. М. Тимофеев, еще более откровенно говорил, что воинские части, распропагандированные эсерами, должны были в случае необходимости «идти штурмом на Смольный».
К выступлению готовились и некоторые офицерские группы. Одна из них, созданная по инициативе известного монархиста В. В. Шульгина, рассчитывала использовать созыв Учредительного собрания, чтобы «стравить» эсеров и большевиков, а затем устранить и тех и других и добиться главного – свержения Советской власти.
Советские органы приняли необходимые меры обороны. 4 января Народный комиссариат по военным делам образовал Чрезвычайный военный штаб «для защиты власти Советов от всех покушений контрреволюционных сил» в составе Н. И. Подвойского, К. С. Еремеева, К. А. Мехоношина и К. К. Юренева. Ответственным за порядок в районе Смольного был назначен В. Д. Бонч-Бруевич, в Таврическом дворце – М. В. Пригоровский, в районе Петропавловской крепости – Г. И. Благонравов. Соответствующая разъяснительная работа была проведена на фабриках, заводах и в воинских частях.
Манифистация
Все усилия контрреволюционных элементов поднять рабочих и солдат на демонстрацию и превратить ее в антисоветское восстание оказались тщетными. Ни одно предприятие не поддержало мятежников. Полковой комитет Семеновского полка отказался отдать приказ об участии в демонстрации. Активный организатор готовившегося выступления, член военной комиссии при ЦК партии правых эсеров Г. И. Семенов, впоследствии рассказывал, что руководство его партии, учитывая отрицательное отношение масс к выступлению, в критический момент, в ночь на 5 января, «испугалось» поднятого им движения и заколебалось. «Гоц мне (в ту ночь) сказал, – признался Семенов, – что… еще нет точного учета реальных сил и что брать на себя ответственность (за вооруженное выступление. – Д. Г.) нельзя, нужно подождать… Когда Семеновский полк и броневики выступят, тогда начните это движение».
Но ни броневой дивизион, ни Семеновский, ни Преображенский, ни Измайловский полки на демонстрацию не вышли. На улицах города собрались беспорядочные кучки студентов-белоподкладочников, гимназистов, чиновников, лавочников и партийные дружины правых эсеров, народных социалистов, меньшевиков, кадетской партии. Когда демонстранты попытались в нескольких местах прорвать караулы, красногвардейцы и революционные солдаты дали им надлежащий отпор. Как отметил Верховный революционный трибунал в приговоре по делу членов ЦК партии правых эсеров, эта партия, «прикрывшись лицемерным лозунгом мирной демонстрации», пыталась 5 января 1918 г. организовать вооруженное выступление, но в критический момент ЦК партии эсеров «забил отбой, бросив спровоцированные им немногочисленные элементы населения на произвол судьбы». Демонстрация сорвалась.
А Учредительное собрание, отказавшееся одобрить изданные рабоче-крестьянской властью декреты, в том числе Декреты о земле и мире, разоблачило себя как антинародное учреждение и 6 января было распущено.
Провал первых вооруженных выступлений против Советской власти показал, что внутренняя контрреволюция не в состоянии без активной поддержки внешних империалистических сил нанести поражение государству пролетарской диктатуры. Молодой республике Советов с первых дней существования пришлось вести ожесточенную борьбу и с подрывными действиями международного империализма.
Сразу же после Октябрьского вооруженного восстания разведчики и дипломаты держав Антанты выступили на стороне русской контрреволюции. Конкретное представление об этой их «деятельности» дает дело поручика 9-го драгунского Казанского полка Н. А. Штырова.
В одном из аристократических домов Петрограда Штыров встретился с вербовщиком, который свел его с членами французской военной миссии Лораном и Вокье и рекомендовал для разведывательной работы. Среди заданий, полученных Штыровым от французов, были: узнать, «что делается в Смольном; возможно ли достать какие-либо документы из кабинета Ленина… постараться войти в сношения с правительственной партией… какими угодно средствами похитить чемодан Фюрстенберга-Ганецкого (когда тот ехал из Швеции в Петроград. – Д. Г.), …отправиться в Воронеж или Новочеркасск, войти в связь с Калединым, узнать подробно положение и состояние его войск… зарегистрировать в Петрограде все большие винные склады и склады, имеющие военное значение, чтобы при надобности можно было их уничтожить».
За выполнение полученных шпионских заданий Штыров получал деньги. Но вскоре его стала тяготить роль агента иностранной разведки, с которым «хозяева» могут поступать как им заблагорассудится. После ареста он дал подробные показания советским властям о своих отношениях с французской разведкой.
Во время похода генерала Краснова на Петроград «союзники» поддерживали связь с организаторами этого похода. Как показал следственной комиссии Военно-революционного комитета Краснов, к нему в отряд приезжал член французской военной миссии А. Ниссель, который вел переговоры с Керенским, обещая помощь «союзников» в деле удушения революции.