Крутая глиссада

Байкалов Альберт

«Значит, повезут дальше», – с тоской подумал майор.

Его толкнули в спину. Осторожно ступая, он пошел. Оказавшись на улице, повернули направо. Дрона завели в какое-то помещение.

– Снимите с него колпак! – раздался мужской с хрипотцой голос.

Шапку сорвали.

Майор огляделся. Как оказалось, его провели в дом. Это была гостиная. Покрашенные бежевой краской стены, холодильник. У выходившего во двор окна стол, покрытый белоснежной скатертью, за которым сидели двое бородачей в камуфлированной форме.

Уперев руку в колено, один из них наклонился вперед, разглядывая пленника.

– Здрасьте! – кивнул Василий, изобразив на лице радость.

Бородачи

переглянулись и грохнули со смеху:

– Ну, здравствуй, гость дорогой! – с трудом успокоившись и смахнув рукой выступившие на глаза слезы, выдавил сидящий к нему лицом боевик. – Что скажешь?

– Я продолжаю настаивать, чтобы вы сдались! – выпалил он. – Или еще требуется время для размышлений?

Дрон сам не понимал, шутит он или издевается над самим собой. Ведь наверняка теперь его будут бить. Но поделать ни чего не мог. Так он устроен. Отчасти его веселость была не чем иным, как попыткой скрыть страх, который, увы, был. Возможно, что его притащили сюда, чтобы в последний раз допросить и убить.

Между тем предложение Дрона развеселило боевиков еще больше. Прекратив смеяться, говоривший с ним бородач встал:

– Рассказывай, кто такой? Зачем приехал на нашу землю?

– Василий, – продолжая дурачиться, пожал плечами Дрон. – Али-Бабаевич. А к вам я не приезжал. Сами привезли.

Чеченец многозначительно посмотрел за спину Дрона. В тот же момент его схватили за плечо и резко развернули на сто восемьдесят градусов. Последовавшая за этим вспышка в голове отбросила Дрона назад. В себя он пришел на полу. Сверху навис уже знакомый бандит.

– Дальше шутить будешь?

– Нет, – покачал головой майор и сел.

– Кто такой, откуда? Рассказывай.

– Не помню, – Василий втянул голову в плечи. – Зачем били? Всю память отшибли.

– Нет такого человека, который бы у меня не заговорил, – процедил сквозь зубы бородач и обернулся к своему напарнику, продолжающему с безучастным видом пить чай: – Метис, давай его в сарай отведем! Зачем здесь пол пачкать?

– А я не грязный, – запротестовал Василий.

– Он еще шутит. Веселый попался!

– Или дурак, – выдвинул предположение чеченец, которого назвали Метисом. – Режь ему все лишнее.

В руках истязателя появился кинжал. Парень, который привел Василия, проворно расстелил на полу кусок брезента.

– Э-э, вы что?! – опешил Василий. – Так бы сразу и сказали!

– Больше спрашивать не буду, говори! – потребовал чеченец.

– Сержант Дорофеев.

– Врешь! – топнул ногой Метис. – Ты офицер!

– Прапорщик, – делая вид, что устал ломать комедию, выдохнул Дрон. – Мы прилетели из Москвы. Задача – нейтрализовать вооруженную группу боевиков, обнаруженную в районе Новолакского.

– Ты командир?

– Нет, – покачал головой Василий. – Командир у нас капитан Васильев.

– Это у вас служат чеченцы?

– Нет у нас никаких чеченцев, – покачал головой Дрон. – Только негры. Белые…

– Где сейчас твой взвод? – зло сверкнул глазами бородач.

– Без понятия, – откровенно признался Дрон. – Наверное, вернулись обратно.

– А тебя бросили?!

– Они же знают, где я! – Дрон сделал лицо удивленным. – Попал в хорошие руки. Чего им волноваться?

Метис криво усмехнулся:

– Уважаю веселых, – он посмотрел на бородача. – Даже убивать жалко. Кто родители?

– Сирота.

– Жена есть?

– К нам семейных не берут.

– Уведите его пока, – Метис обернулся к стоявшим у входа чеченцам. – И готовьте машину. Мне надо ехать.

На Василия вновь натянули шапочку и тем же маршрутом препроводили в импровизированную тюрьму.

* * *

Скрипач никогда раньше не был в Грозном, да и в Чечне вообще, однако пристально следил за всем происходящим здесь с начала девяностых. Не надо было иметь богатое воображение, чтобы представить масштабы разрушений после двух войн. Направляясь сюда, он считал, что в Грозном, превращенном, по сути, в руины, продолжают тлеть угли ненависти, кровной мести, озлобленности, а в воздухе по-прежнему витает запах кострищ. По-другому и быть не могло. Смычкову приходилось бывать в других горячих точках. Кому как не ему знать, каким образом была разыграна чеченская карта заокеанскими стратегами. Масштабы финансирования военных и прочих действий, направленных на разжигание здесь вселенского побоища с перспективой распространения его на соседние регионы, наверняка не уступали затратам на космические программы. Один только Таровский вбухал сюда почти треть своего капитала, а что говорить о целых государствах, которым ну никак не по душе сильная Россия? Сколько же лет пройдет, прежде чем исчезнут воронки и груды битого кирпича, а в оконных проемах вновь появятся стекла, думал он, глядя репортажи, которыми изобиловали пару лет назад все информационные блоки новостей? Каково же было его удивление, когда он увидел столицу Зла, каким ему виделся этот город, своими глазами. Некоторое время ему даже казалось, что встретивший его старик перепутал дороги и они попали в другое место. За окном проносились новостройки, ухоженные скверики, чистые тротуары. На этом фоне нарядно одетые женщины и мужчины. Повсюду что-то строили. В салон ворвался запах цемента и битума. Дороги были отремонтированы. Лишь изредка уродливыми сталагмитами возвышались развалины еще не разобранных зданий.

Пока ехали через центр, он молчал, завороженно глядя в окно. Это не ускользнуло от внимания Нохи. Он сдержанно улыбался. Наверняка не в первый раз чеченец становится свидетелем того, как шокирует приезжих вид быстро возрождающейся столицы республики.

Скрипач вышел из оцепенения только тогда, когда машина въехала в просторный, заасфальтированный двор кирпичного дома.

– Ну, что скажешь? – Ноха выбрался и насмешливо посмотрел на своего пассажира.

– Это твой дом? – забирая из багажника сумку, спросил Скрипач.

– Нет, – чеченец покачал головой, – сын здесь живет. Я не городской житель.

Из сада вышел средних лет коренастый чеченец с пронзительным взглядом. Нижнюю часть его лица покрывала густая щетина. Он был одет в футболку, спортивные штаны и пляжные тапки на босу ногу. Выглядел мужчина усталым.

– Когда приехал, Рагим? – старик сделал лицо удивленным.

– В обед. Там, где я был раньше, стало опасно оставаться.

– Вот тот человек, которого ты просил встретить, – Ноха показал взглядом на Скрипача.

Рагим протянул для приветствия руку:

– Добро пожаловать.

«В ад», – мысленно добавил про себя Скрипач, ощутив в грубой ладони чеченца силу.

Прошли в дом. Здесь было чисто и тихо.

– А где все? – оглядывая просторную гостиную, спросил Скрипач.

– Пока вы здесь, семья будет жить у родственников, – ответил Ноха, усаживаясь на диван. – Рагим, покажи гостю дом.

Скрипачу отвели отдельную комнату с телевизором и кондиционером. Он поставил вещи на пол, рядом с железной, старинной кроватью с украшенными никелированными шариками спинками, взял лежавшее на комоде полотенце и вопросительно посмотрел на стоявшего все это время в дверях Рагима.