Крутая волна
Шрифт:
Сивков что-то шептал матросу Желудько на ухо, вот подтолкнул его в спину, и Желудько стал пробираться в первые ряды.
— А как же Советы? — выкрикнул он.
Петр отчеркнул ногтем место, до которого дочитал, поднял голову, но, прежде чем он успел ответить, Клямин взял Желудько за шиворот и оттащил назад:
— Да погоди ты со своими Советами! Дай послушать.
Но Желудько не унимался:
— Ленин сам говорил, что всю власть надо Советам отдать.
— Каким? — спросил Петр, — Всероссийскому и крестьянскому.
— Вот в них-то и засели меньшевики и эсеры. Они-то и пошли на соглашение* с буржуазией.
— Но это законная, народом выбранная власть, — возразил Желудько.
— А что его слушать? Он сам из энтйх самых, из серых.
За Желудько заступился Сивков:
— Товарищи, у нас же свобода слова! Пусть говорят все.
— Наслушались, хватит! — возразили сразу несколько человек. — Читай, Петро, дальше.
Петра, оказывается, уже знали на «Забияке». Еще в мае, когда Гордей ездил домой, крейсер «Россия» приходил в Ревель. Там-то Петр и подружился с командой. Особенно понравился он Клямину.
— Ум у твоего дяди охватистый, — похвалил Клямин. — Он, видать, заране знает, как жисть пойдет и какая чему цена в той жисти будет.
Гордей тоже отметил, что дядя, с тех пор как они не виделись, сильно изменился, в его суждениях появились ясность и уверенность. И то, что Петра Шумова выбрали членом Центрального комитета Балтийского флота, не удивило Гордея.
И сейчас Петр пришел на «Забияку» как представитель Центробалта.
— К сожалейию, и ваш, Ревельский, Совет оказался под влиянием меньшевиков и эсеров, — говорил между тем Петр. — Вы думаете, зачем вас сюда перевели? Новый-то командующий флотом Вердеревский — ваш, ревельский, он-то знает, что на ревельских кораблях команды идут за эсерами, а не за большевиками. Вот он и хочет разбавить вами гельсингфорсцев.
— Ну, ты всех на одну колодку не меряй, — обиделся Клямин. — Мы-то не из эдаких.
— А я и не равняю. Но ведь большевики-то в судовых комитетах только у вас да еще на «Орфее» главенствуют. А, скажем, на «Рюрике» более двухсот эсеров.
— М — да, арихметика, туды ее в качель!
Проговорили до полуночи, и Гордей предложил
Дяде:
— Оставайся у нас ночевать.
— Не могу, — отказался Петр. — Как-нибудь в другой раз загляну, — Ну да, ты теперь начальство, — обиделся Гордей.
Петр рассмеялся, похлопал его по плечу и успокоил:
— Мне и самому с тобой потолковать надо, но и верно некогда. Заходи-ка ты ко мне, я теперь на «Полярной звезде». Как дома-то?
— Все так же… У Нюрки Гриньку-то убили. * Остальные живы — здоровы. У них там сейчас тоже дела разворачиваются.
— Сейчас, брат, везде разворачиваются. —
И, уже уходя, спросил: — Акулину видел?
— Видел.
— Как она там?
— А чего ей сделается?
Когда Петр вернулся на «Полярную звезду», там уже все, кроме вахтенных, спали. В каюте было душно. Петр отдраил иллюминатор. Вместе со свежим воздухом в иллюминатор ворвались звуки оркестра. В Брунспарке еще веселились.
Наверное, музыка и помешала ему уснуть сразу. А потом навалились впечатления этого бурного дня. За день Шумов побывал почти на всех кораблях, пришедших из Ревеля, и впечатления остались неважные. На крейсерах «Олег», «Богатырь», «Рюрик», на миноносцах и подводных лодках команды находятся под сильным влиянием правых эсеров и Союза офицеров армии и флота. Перевод кораблей в Гельсингфорс не вызван никакими военными сображениями. Боевых операций на море как будто не намечается; не заметно, чтобы и немцы активизировались. Значит, Верде- ревский что-то замышляет. Но что? Разбавить ревельцами революционно настроенный состав Гельсингфоргской базы? Безусловно. Но только ли это? Для чего тогда под Выборг пришла пятая Кавказская казачья дивизия? Кажется, туда же перебрасываются донские казаки. Возможно, все это делается, чтобы подавить революционное движение в Финляндии. А может быть, учитывая близость Петрограда, задушить революцию вообще?
Шумова разбудила доносившаяся в иллюминатор перебранка вахтенного у трапа и матроса с линейного корабля «Республика».
— Сказал же, что не велено пущать! — сердито говорил вахтенный. — рПриходи после подъема.
— Вот дурья твоя голова, срочно же! — тоже сердился матрос.
— Спят все. И вахтенный начальник спит.
— Разбуди!
— Не велено…
Петр встал, натянул брюки и вышел на палубу.
— В чем дело? — спросил он у вахтенного.
— Да вот, лезут кому попадя.
— В чем дело? — повторил Шумов вопрос, обращая его на этот раз к матросу с «Республики».
Прежде чем ответить, матрос шепотом спросил у вахтенного:
— Кто это?
— Шумов, член Центробалта.
— Ага, этот годится, — уже громче сказал матрос и обратился к Петру: — Я до вас, товарищ. Есть важные новости.
— Пропусти, — сказал Петр вахтенному.
Поднявшись на палубу, матрос торопливо заговорил:
— Наши радисты слышали, будто в Петрограде против Временного правительства выступили пулеметчики и кронштадтцы. А мы тут дрыхнем?
— Погоди, не горячись, — успокоил матроса Шумов. — Надо еще проверить, насколько верны эти сведения.
— Да что проверять? Вон и на «Петропавловске» то же самое слышали.
Петр пошел в рубку и позвонил на «Петропавловск». Верно, там перехватили сообщение о выступлении кронштадтцев и даже послали радиограмму в исполком Петроградского Совета с просьбой информировать об обстановке и причинах выступления пулеметчиков и кронштадтцев.
Шумов пошел будить председателя Центробалта Дыбенко.
С Павлом Ефимовичем Дыбенко Петр познакомился уже здесь, в Гельсингфорсе, но слышал о нем и раньше. Этот матрос в прошлом черни — говский крестьянин, потом грузчик в Рижском порту. Там, в Риге, он и сошелся, с рабочими- большевикамй, получил первую революционную» закалку. А придя во флот, стал страстным большевистским агитатором. С первого же знакомства он покорил Петра неколебимой убежденностью во взглядах, решительностью, умением даже самые сложные понятия объяснить с доступной каждому простотой. Может быть, именно поэтому Дыбенко был в матросской среде весьма популярен, его хорошо знали не только в Гельсингфорсе, но и в Кронштадте, Ревеле и других базах. И когда в конце апреля 1917 года по инициативе большевиков был создан высший революционно — демократический орган флота — Центральный комитет Балтийского флота, Дыбенко единодушно был избран его председателем.