Крутой пришелец

Суслин Дмитрий Юрьевич

Проснулся я от голода. Вернее от того, что мой нос внезапно учуял ароматные запаха еды, и желудок тут же взбунтовался и самым бесцеремонным способом разбудил меня. Я открыл глаза и увидел, что рядом стоит поднос на котором дымится только что испеченная пшеничная лепешка. А рядом с лепешкой сыр, такой свежий, что бока его просто светятся, за сыром жареная курица – румяная и жирная. Тоже дымится. За курицей тарелка с виноградом и вспотевший кувшин, который явно только что вынули из погреба.

Я открыл глаза и поднялся, одновременно

складывая ноги по-турецки.

– Я же сказал, что он проснется, – радостно объявил Геркулес.

– Пора бы уж, – согласилась Стелла.

– Разве можно быть таким соней? – спросила Наташа.

– Сон, величайший из всех даров, данный богами человеку, – заметил Диоген.

Все мои друзья были рядом. Вид у них был бодрый и веселый. У каждого в руке здоровенная глиняная кружка. Пример Диогена оказался заразителен. Я тоже наполнил такую же, затем схватил лепешку и вонзил в нее зубы. Ну и вкуснотища! Запил вином. И сразу лайф в кайф!

Мои спутники смотрели на меня с материнским умилением.

– Сколько я спал? – спросил я, когда наконец обрел способность говорить.

– Двое суток, – сказала Стелла.

Моя нижняя челюсть тут же отвисла.

– Двое суток? – переспросил я. – Надеюсь, это шутка!

– Ты ешь, Сережа, ешь, – сказала Наташа таким тоном, каким говорят с тяжело больным человеком.

– Что-нибудь случилось? – спросил я.

Лица моих друзей сразу стали серьезными. Особенно у Стеллы.

– Говори, – велел я. – Не надо меня щадить. Я вынесу все.

– В общем так, Адал, – отхлебнув винца, по-солдатски деловито начала Стелла. – Когда мы проснулись, то первым делом решили уяснить диспозицию.

– Чего уяснить? – переспросил я. Занятия по гражданской обороне всегда посещал спустя рукава, так что военные термины для меня всегда в диковинку.

– Обстановку, – объяснила Стелла. – В общем, мы решили произвести разведку.

– И кто из вас ходил на разведку? – с тревогой в голосе поинтересовался я. – Надеюсь не Наташа?

– Нет, на разведку ходил я, – оторвавшись от кружки, гордо ответил Диоген и вытер рукавом красные от вина губы. – Госпожа Стелла сказала, что я больше всех сливаюсь с местной окружающей средой.

– Ну, ну, и что же ты узнал? – я был полон любопытства, хотя и продолжал набивать желудок едой. Голод не тетка. К тому же все так вкусно.

– Расскажу все порядку, ничего не пропуская, – начал Диоген и сделал очередной глоток. – Чудное у этого Голиафа вино. Похоже на сиракузское.

– Не отвлекайся.

– И не думаю. Просто вино очень хорошо помогает мыслить. А раз я мыслю, значит я существую, а раз пью, значит мыслю. Каков вывод? Когда я пью, то живу!

– Диоген, не томи!

– Все, все! Я закончил. Хотя никто даже не заметил, какую великую философскую доктрину я только что обосновал. Ты слышишь, Наташа? Свое открытие я посвящаю тебе.

– Спасибо, – улыбнулась девушка, которую я люблю.

– Давайте за это выпьем! – предложил Диоген.

– Кто-нибудь, дайте мне молоток! – взмолился я, окончательно потеряв терпение.

Диоген вздрогнул:

– Я

уже докладываю! Итак, сначала я хотел было поговорить с нашим хозяином. Но Голиаф не в состоянии сейчас что-либо рассказывать, так как его любимый сын Израиль умирает от неизвестной болезни, и все в доме готовятся к большому горю. Я пошел на улицу. Долго там бродил, прислушиваясь к разговорам и крикам глашатаев. И вот что я узнал. Когда я еще был мальчишкой и сидел на площади перед храмом, то всегда все городские новости узнавал одним из первых.

– Диоген!

– Дела наши хуже некуда, – покачал головой философ. – Наш приход в Ерихон произвел впечатляющий эффект. Римляне теперь шныряют по городу и разыскивают нас, как бунтовщиков против их власти. Наместник Цезаря обещал награду за наши головы. Местный же народ кипит и бурлит как котел, вода из которого вот-вот польется через край.

– Нам еще революции не хватало! – воскликнул я. – Хотя, если подумать, не такая уж плохая мысль.

– Ерихонцы собираются толпами и только говорят о Третьем Брате, который явился с неба и покарал ненавистных захватчиков и проник в город и теперь идет на помощь своим братьям.

– Каким еще братьям? – удивился я.

Стелла торжественно положила мне руку на плечо:

– Теперь будь особенно внимательным, Адал Атрейосс.

Кажется до меня стало доходить.

– Третий Брат! Пришел на помощь своим братьям. Это что, речь пошла о Святых братьях? То есть о моих двойниках? И что значит это самое, пришел на помощь? Им что, угрожает опасность?

– Если смертную казнь можно назвать опасностью, – шмыгнул носом Диоген, – то значит они в опасности.

Он опрокинул кружку верх дном, поймал пальцем последнюю каплю и с сожалением слизнул ее, после чего стал ждать, может будет хоть еще одна капля.

Я сразу перестал есть и вскочил на ноги:

– Смертная казнь? Что это значит?

– Их собираются распять на кресте, как того велит обычай римлян, – грустно ответил Диоген, он так и не дождался последней капли.

– За что? Что они такого натворили?

– Святые братья, так их здесь называют, до недавнего времени занимались врачеванием местного населения, чем и прославились чрезмерно. Говорят, что они творили настоящие чудеса: возвращали зрение слепым, слух глухим, парализованным возможность двигаться. В общем, почти нет людей в Земле Обетованной, которые бы про них не знали. Наташа, можно я допью из твоей кружки. Ты все равно не пьешь. Спасибо. И вот неделю назад вызвал их к себе римский наместник Валерий Сцепион и приказал им себя вылечить. Так они ответили ему, что пока на их родине находится хотя бы один римский легион, они его лечить не будут. Римлянин как это услышал, так ему сразу хуже стало. Он пришел в ярость и приказал поместить святых братьев в темницу. Братьев отправили в тюрьму, а здоровье наместника с того дня стало ухудшаться. Его стали мучить боли в желудке и рези в животе. Каждый день братьев приводили к нему, и Сцепион спрашивал, будут они его лечить или нет. И каждый раз братья наотрез отказывались.