Крутой Пришелец
Шрифт:
– А это еще что такое? – воскликнула Наташа. Бедная девочка. Ну и попала она в историю!
Договорить она не успела, потому что я схватил ее за руку и увлек за собой к открытому люку. И опять вокруг все загрохотало. Загремели по бокам взрывы. Крыша дрожала под ногами, от пулеметных очередей фонтанами разлетались куски битума. Не знаю, что нас спасло, и почему ни одна из пуль в нас не попала. Наверно опять работа Стеллы, которая бежала за нами, и как бы прикрывала собой наше отступление. Она не только бежала, но еще и успевала отстреливаться. Только теперь в руках у нее была какая-то здоровенная железяка, из которой она бухала по Черной Акуле.
Грохот стоял просто адский. Внизу наверно, если там еще кто-то остался, решили,
Уже у самого люка, спуская вниз Наташу, я увидел, как вертолет, который крутился прямо над нами и продолжал изрыгать кипящий в огне свинец, вдруг взорвался. Стелла все-таки подстрелила его. Тугая волна взрыва отбросила меня в сторону, в глазах все потемнело, что было дальше, помню очень смутно. Последнее что я увидел, были озабоченное лицо Стеллы и испуганные глаза Наташи.
Глава вторая
Несколько секунд я стоял с обалденным видом и не мог ничего сказать. Наташа смотрела на меня, и поэтому второго солнца не видела и по-прежнему ничего не понимала. Только Стелла была спокойна, но в ее зеленых глазах оставалось то легкое еле скрытое беспокойство, на которое я сразу обратил внимание, как только увидел ее.
Да, надо бы собраться с мыслями. Поневоле, в моей голове прокрутились все невероятные события, которые произошли с нами за последний час.
А ведь еще час назад все было обыденно и не предвещало ничего из того, что потом обрушилось на мою ничего не подозревающую голову.
Я приехал в университет к одиннадцати часам, как всегда, в день экзамена. Раньше приезжать просто нет смысла, потому что девчонки из группы все равно занимают очередь с самого утра, и даже если припрешься к шести, то все равно опоздаешь. Они уже будут на месте – дрожащие, с огромными от ужаса глазами, не выспавшиеся, потому что всю ночь зубрили, и от этого злые, как фурии. Связываться с ними, себе дороже. Приходить поздно тоже опасно. Если зайдешь после двенадцати, то раньше трех не сдашь, а это значит, что легко можно залететь. Экзаменатор к трем часам устает, начинает нервничать и злиться, легко раздражается, да и отношение у него к сдающим уже явно отрицательное, потому что он твердо уверен, что те, кто сдает последними однозначно лодыри и ничего не знают. В одиннадцать часов самый раз. Золотая середина. Я вообще сторонник золотой середины. Не терплю крайностей ни в чем.
К тому же, тут есть еще одна веская причина. Дело в том, что в нашей группе среди ребят я являюсь, как бы этаким спасательным буйком, к которому в случае беды плывут те, кто вдруг начинают тонуть. А такое случается не так уж и редко. У меня с детства какая-то феноменальная способность подсказывать. В любой момент могу состряпать шпору и послать тому, кто в ней в настоящее время нуждается. Вот такой невредный и добрый отличник. А что еще делать на экзамене? Времени море – не меньше часа, а то бывает и полтора. С ума можно сойти от скуки. Свое задание, как правило, я выполняю за десять, максимум пятнадцать минут, так что возможности для благотворительности есть. Все это очень высоко ценят, и поэтому меня всегда пропускают центральным, чтобы я был и при тех, кто зашел до меня, и при тех, кто после.
Наташа Серебрякова всегда шла передо мной. Так сложилось еще с первого курса. Это вообще отдельная история. В общем, она девушка красивая, и даже очень: светло-голубые глаза, темные волосы, ямочки на щечках и подбородке, чуть вздернутый носик, четкий контур губ манит и заставляет мечтать, фигура вообще, как у Скарлет Йохансон, но дело совсем не в этом. Говорят, что красавицы почти все недалекого ума. Так вот это о Наташе. Речь, конечно, идет об учебе, потому что дурой ее тоже назвать нельзя. Неизвестно как, но она сразу углядела, что я отличник, и подсела рядом на первой же лекции. Ох, и завидовали мне все тогда! Хотя чему? Все, что я мог себе позволить, так это сделать за нее контрольную
Но уж больно я робок!!!
Честное слово! С детства, сколько себя помню, стесняюсь девчонок. Ну не могу с ними нормально общаться. Нормально, это значит, крутить шуры-муры. Если там просто по делу, туды-сюды, дай списать, подкинь учебник, это пожалуйста, это всегда. А в кино пригласить, или на дискотеку, тут я просто теряюсь. Начинаю краснеть и несу всякий бред. Так что девушки от меня очень скоро отваливают. М-да…
Зато, когда дело касается учебы, тут я во всеоружии. Все девчонки мои! В такие моменты плечи мои расправляются, на лице появляется снисходительная улыбка, и я чувствую себя самым нужным для всего женского пола человеком. А Наташа, так вообще за пять дней до экзамена, бросает всех своих дружков и не отходит от меня ни на шаг. Я даже готовлюсь (если это можно так назвать) у нее дома. Мама ее и папа меня обожают, кормят на убой и ходят по квартире на цыпочках. Вот дни моего триумфа. Шикарно!
И вот в такой торжественный и приятный для меня день, все изменилось. Я пришел к аудитории. Ребята мне сказали, что Наташка уже вошла и вытащила черный билет (то есть, полный глушняк) и уже два раза спрашивала через выходящих, не пришел ли я. Так что меня там ждали и даже очень. Я поправил встрепанные волосы, проверил пульс – все в норме. Получил напоследок дружеские похлопывания по плечам от ребят (они считают, что я могу принести удачу), и уже собрался войти в аудиторию, как вдруг в коридоре появляется она – шикарная блондинка. Шэрон Стоун и Мэрилин Монро в одном лице, рост метр семьдесят пять, ноги растут чуть не из плеч, вся в крутейшем прикиде. Она огляделась по сторонам и вдруг пошла к нашей компании. Походка! Мы все так на нее и уставились. Даже я. Экзамен тут же был забыт!
А она продолжала идти, слегка покачивая бедрами с гордо поднятой головой, словно идет по подиуму, а не по зашарпанному коридору университетской рекреации. Подошла к нам. И, без всякого, оглядела всех смелым, чуть ли не вызывающим, взглядом. Мы все так сразу и распетушились. Посыпались возгласы:
– Ничего себе девочка!
– Цыпочка!
– А почему мы такие строгие?
– Девушка, а как вас звать? А кого вы ищите?
– А вы, с какого факультета? Почему-то я вас раньше не видел!
И всякое такое. В общем, глупости. Что еще можно сказать, при виде такой недоступной красавицы, к которой и подойти можно только толпой?
А она вдруг сразу стала строгая и недоступная (вот когда я впервые подумал, что она похожа на учительницу), затем остановила взгляд своих изумрудно-зеленых глаз на мне. Во взгляде ее вдруг на мгновение сверкнула тревога и неуверенность, но она быстро подавила ее и мягким, но твердым голосом спросила:
– Это ты, Стрельников Сергей Юрьевич?
Вот это удар! По башке всем, и громче всех по моей.