Крутой сюжет 1995, № 3
Шрифт:
— Ну что… — произнес он, явно не зная, с чего начать.
Миронович молча смотрел на него.
— В общем, я все сделал, так что вот они, — он выложил на стол несколько коробок из белого полукартона.
Миронович открыл одну и увидел двадцать бутылочек — по пять в ряд — в которых плескалась светло-желтая жидкость. Он уже понял, что очкарик принимает его за кого-то другого, но отступать было поздно.
— Хорошо, — сказал Миронович. Он поставил пузырек на место и закрыл коробку. — У тебя есть во что положить?
Возникло замешательство. Наконец Толик вспомнил и достал
— До свидания, — сказала Наташа, не понимая, как ее случайный знакомый мог оказаться таким важным лицом.
— Всего хорошего, — пробормотал Толик, который был явно смущен.
— Пока, — сказал Миронович, закрывая за собой дверь.
Между восьмым и девятым этажом он встретил бритого громилу, который поднимался ему навстречу. В левой руке громила держал большую черную сумку и, отдуваясь, матерно выражал свое недовольство по поводу испорченного лифта. Миронович проводил его взглядом и пошел вниз, как-то не догадавшись связать это с тем, что произошло в квартире.
Только оказавшись на улице, Миронович подумал, что «кто-то» немного запоздал или он сам пришел чуть-чуть раньше.
Мужичок оказался химиком. Еще со студенческих лет он вел свои разработки, пытаясь синтезировать новый супернаркотик. То, что у него получалось, обладало слабо выраженным галлюциногенным действием и нисколько не окупало даже расходные материалы. Наконец, после двадцати лет поисков и неудач, до него дошли слухи о новом наркотике биологического происхождения. Затратив массу денег, он все же вышел на след, связался с парнем из лаборатории и купил у него технологию, образцы препарата и «штамм В». Это давало надежду. Надежду разбогатеть, компенсировать все затраты, а, главное, выкупить сына, который отбывал срок по 224 статье [3] . Однако теперь надежды рушились. Поняв, что жестокий грабитель по-прежнему не хочет вникать в его проблемы, мужичок начал умолять. Калямову это надоело.
3
Незаконное изготовление и сбыт наркотических веществ.
— Заткни свой хавальник, — брезгливо процедил он, но тут их диалог нарушил звук приближающихся шагов. Калямов обернулся. К ним приближались четверо рабочих, которых в порту называли «докерами».
— Эй, ты чего к человеку пристаешь? — спросил первый — мужчина лет тридцати пяти с обветренным лицом и выцветшими усами. Чуть сзади шел парень лет двадцати в оранжевом жилете, за ним тучный мужлан с большим пивным животом и непонятного возраста личность, обладавшая узким скошенным лбом и длинными руками, похожая на питекантропа. Усатый, по-видимому, являлся лидером.
— Гребите отсюда, — презрительно выдавил Калямов и повернулся, чтобы закончить с мужиком, который собирался воспользоваться ситуацией и
Четверка «докеров» приблизилась, шедший первым схватил Калямова за плечо.
— Ты что, не понял?
Вместо ответа Калямов ударил его тыльной поверхностью кулака в печень и солнечное сплетение. Мужчина согнулся, отступая на шаг.
— Ах ты, бритая башка! — парень в оранжевом жилете схватил с земли обрезок трубы, которыми рабочие закрывали контейнеры, и размахнулся, летя в сторону Калямова. У Калямова было время, чтобы достать кастет, удар трубы он отбил защищенным в железо кулаком. Труба со звоном отскочила, а парня он встретил мощным хуком с левой руки. В челюсти что-то хрустнуло, парень упал.
Жирный мужлан ринулся к нему. Калямов достал его в прыжке боковым ударом ноги. Толстяк двигался медленно, еще не успел набрать скорость, поэтому удар отшвырнул его. Он приложился о стенку контейнера, шумно выдохнул воздух и снова ринулся в бой. Усатый тоже очухался, теперь он создавал угрозу с другой стороны. Калямов отскочил. Отступать было некуда. Калямов оттолкнулся от контейнера и всадил каблук в солнечное сплетение толстяка. Это его остановило. Он тяжело упал и больше не поднимался.
— Отсосите, — сказал Калямов. Мужичок попытался бежать, но был схвачен за грудки и отброшен на место.
Настала очередь питекантропа. Он сжал кулаки и, раскачиваясь из стороны в сторону, ринулся на Калямова. Калямов врезал ему по черепу кастетом, но питекантроп не отреагировал, попытался достать его левой. Тогда Калямов поставил блок и акцентировано врубился в зубы. Послышался треск. Но питекантроп размахнулся и ударил Калямова по скуле. Казалось, он совсем не чувствует боли. Голова Калямова мотнулась в сторону, он автоматически увернулся от следующего удара. В дополнение ко всем своим прелестям, противник одинаково хорошо владел правой и левой рукой. Калямов присел, пропуская над головой удар, развернул противника за плечи и локтем ткнул его в позвоночник. Это наконец подействовало. Питекантроп замычал, упал на колени, потом медленно завалился вперед.
Калямов вскинул голову. Усатый молча приближался. Он держался осторожно и в то же время раскованно, обнаруживая навыки уличного бойца. Калямов медленно взвесил в руке нож-кастет.
— Ну ты, мразь панковская, — негромко произнес мужчина. Он что-то подкинул на ладони, Калямов догадался, что это свинчатка. Мужчина сводил счеты. Как и все портовые рабочие, он ненавидел панков, с которыми постоянно дрался, будучи еще пацаном. Это ясно читалось в его глазах. Калямов решил на этом сыграть.
— Фак ю селф, — сказал он, демонстрируя высунутый язык и средний палец. Мужчина разозлился. Прищуренные глаза его сузились, превратившись в злобные щелочки, на скулах заиграли желваки и он молча бросился в атаку.
Калямов отступил, пропуская первый удар. Мужчина промахнулся, но зато второй — грубым кирзовым ботинком по голени — достиг своей цели. Калямов дернулся и врезал усатому по скуле. Кастет рассек кожу, из раны брызнула кровь. Мужчина отступил. Он вытер левой рукой лицо и слизнул кровь, словно берсерк, готовящийся к бою. Глаза у него совсем побелели. Он зверел.