Кружева лжи
Шрифт:
— Сегодня, — призналась Александра, — на минуту, когда заваривала чай. Но было это в моём агентстве и в присутствии Чуриной. Ей это ни к чему, да и пребывала она в плачевном состоянии.
— А что она, вообще, у тебя делала?
— Пришла за помощью. Я, кстати, хотела с вами поговорить о ней и о Римской.
Рукавица перестал барабанить по рулю и вытянул шею, будто так мог увидеть, что происходит за вереницей машин.
— Чурина получила сообщение ВКонтакте, — произнесла Александра. — С руной Велеса.
— Думаешь, ВРАЧ подготавливает новую жертву?
— Не исключено. Интересно то, что Римская
Владимир Андреевич с облегчением завёл подостывший мотор. Пробка сдвинулась с места. Сказал, не поворачиваясь:
— Ты об этом хотела поговорить? О подозрениях Чуриной?
— Нет. Считаю, им с Римской нужна защита. Кто-то явно желает подругам зла. Им бы человека для охраны.
— Нагло, — цокнул языком Владимир Андреевич, — но не безосновательно. Посмотрим, что можно сделать. Людей не гарантирую. С количеством у нас напряжёнка, сама знаешь. Сначала поглядим, что там с убийством Власовой. О, всё-таки авария, «пежо» всмятку. А как тебе самой эта Чурина?
— Эмоционально нестабильная.
Рукавица вздохнул:
— А кто сейчас стабилен?
— Владимир Андреевич…
— Ещё кому-то охрана? — улыбнулся безрадостной улыбкой.
— У меня в последнее время клиентов почти нет. Не ваша ли работа?
Рукавица не стал отвечать, упрямо глядя вперёд.
В комнате стоял удушающий сладкий запах. Александра зажала нос. Рукавица бегло осмотрел место преступления.
В середине комнаты находился стол с белой скатертью, накрытый к романтическому ужину: те же Бастардо, Кишмиш, коробка шоколадных конфет в форме сердца, два набора посуды, два бокала. Один пустой, на другом след от губной помады по внешним признакам совпадающий с помадой на губах жертвы — красной. Рядом лист бумаги формата А4, а на нём сердце с отколотым краем и руна Велеса.
Жертву из вороха лилий, этим и объяснялся запах, откапывал Резников.
— Никаких следов удушья или других признаков насильственной смерти: поломанных ногтей, царапин, синяков, ссадин, — сообщил Павел, осматривая труп.
Александра обратила внимание на одежду: бежевый брючный костюм и туфли в тон. И то, и другое она видела на известной модели в одном из журналов.
— Тот же почерк, — сказала, указывая на «завязку».
Концы длинной вишневой материи обхватывали лодыжки поверх верёвки и поднимались вверх, с помощью портновских иголок перекрестьем крепились к талии, а затем, «обнимая» груди, соединялись, образуя сердце.
Волосы чёрными кудрями рассыпались по полу.
— Твою… — заткнул рот кулаком Рукавица, взглянув на покойную. — Вот теперь у нас проблемы. Зря маньяк выбрал её. Зря…
— Известная личность?
— Богатая, Саша, — ответил Рукавица. — Дочь известного мецената, сложного человека. Теперь, наверняка, ждать Управление по особо важным.
Александра скривилась, как от зубной боли.
— Следов взлома нет, — заметил Резников. — Выброшенных фотографий, обуви тоже. Ни-че-го.
— Убили пару часов назад, — потянул затёкшую спину Павел.
А дальше, как не искали, так и не сумели обнаружить хоть какие-то улики. Не установили и причину смерти.
— Вскрытие покажет. Надо пообедать, — вздохнул Павел, подготавливая
— Мобильник! — объявил Резников, выуживая телефон из-под дивана. — Работает. Сейчас попробуем подобрать пароль.
Рукавица нервно закурил. Но к его удивлению, пароль оказался распространённым. У него самого когда-то стоял такой же.
— И ты… — прочёл Резников.
— Руны? — затянулся Владимир Андреевич.
— Одна. Такая же, как на листе.
Кошка жалобно мяукнула со шкафа. Резников первым приблизился к животному. Протянул обе руки, и к удивлению Александры, кошка спрыгнула к Ивану. Прижалась к вороту куртки цвета ночного неба, потёрлась.
— Чувствует хорошего человека, — улыбнулся Павел.
Александра тоже улыбнулась.
— Куда она теперь? — спросил Иван. — Пока то, пока сё…
Рукавица махнул рукой, свободной от сигареты:
— Бери. Только сильно не привязывайся, мало ли что. Власов животных не сильно любит, а насчёт его жены не уверен.
Иван кивнул. Кошка радостно мяукнула.
Рукавица открыл балкон, впуская струю снежного воздуха, избавился от сигареты, чертыхнулся и набрал номер Власова. Все, как по команде притихли.
— Лиль, я тебе шестьдесят косарей добавлял! Ты же знаешь, кошелёк не резиновый! Чего ещё? На кой тебе вообще столько барахла? На своего Саньку впечатление произвести? Так он не оценит! Не нашего круга! Или в долг ему хочешь взять? Нет, так не пойдёт… Всё, Лиль! Телефон отключаю!
И действительно отключил.
— Поговорили… — выдохнул Рукавица. — Придётся ехать в офис Власова. Этим займусь я. Остальные по местам.
— А кошку куда? — спросил Резников.
— Везёшь домой и пулей в лабораторию. Может, хоть на этот раз что-то полезное откопаешь.
Глава 30
В офисе Власова не было. Помощник, созвонившись с хозяином и получив добро, сообщил новый адрес. Путь лежал за город. Коттеджный посёлок «Жемчужина» не раз попадался на слух Рукавицы. Любили там отсиживаться богатенькие дети-наркоманы, попадавшие под разные статьи УК Российской Федерации. Посёлок жил собственной жизнью на деньги того же Власова, и всё происходящее за стенами уютных белых зданий, плотно закрывалось крышкой под названием «деньги и связи». А если дело приобретало совсем опасный поворот, и за дозу убивали кого-то серьёзного, тогда в «Жемчужину» приглашали своих — продажных следователей и прочих. Ни разу Владимиру Андреевичу не приходилось здесь бывать, да и не сильно хотелось. Но всё же, не без труда, попав по другую сторону ворот с вензелями, он против воли засмотрелся на дома. Каждый со своей индивидуальностью, каждый с богатым и заботливым хозяином.
Роскошь.
Именно это слово просачивалось сначала в сознание, а затем пробивалось и сквозь толщу снега, укрывшую коттеджные территории, словно богатым покрывалом. Даже зима воспринималась тут по-другому. Мягче и в тоже время опаснее.
«Лизе бы понравилось…» — невпопад подумал Рукавица, припоминая все жалобы супруги на очередной отпуск без него где-то в Крыму. Ей там нравилось, но мечтала она о другом. И снег любила. Не единожды упрашивала съездить куда-нибудь в горы, посидеть у камина в уютном домике с видом на безграничный заснеженный лес.