Кружева лжи
Шрифт:
Её никто не понимал.
Надежда быть услышанной растаяла, как поганый снег.
Потом были подруги, давно убитые. И Васильева.
Ангелина продержалась дольше прочих: они были немного похожи. Обе неродные дети, ненавидящие кого-то с детства. У Виты была Снежана, у Ангелины Александра. На этой почве появились общие секреты. Сначала фантазии на тему смерти врагов — девчонок, превосходящих во всём. Тварей, считавших себя лучше других.
Затем появились планы. Только Ангелина сдалась и даже пообещала сдать Виту в психушку, а Вита продолжала
Типичные комплексы, потянувшиеся из детства во взрослую жизнь, помогли держать Васильеву на поводке. В вечном страхе. С всегда одной и той же надетой маской.
А потом появилась сама Александра, и там, в её офисе, когда Вита привычно лгала про убийство Клары, потому что так было проще и сочиняла про маньяка — ВРАЧ уже сложился в голове — она думала, Селивёрстова такая же. Странная. Не от мира сего. Если ей всё объяснить, она поймёт. Месть свершится, Снежана умрёт. Наступит покой. Но…
Александра начала копаться в биографии, в переделанной, но всё же. Тогда Виталина смирилась. Она решила исполнить свой план во чтобы то ни стало и уничтожить всех, кто встанет на пути. Спасибо мужчинам. Влюблённым, похотливым. Примитивным созданиям. Они ей помогли.
И пусть Андре с Андреем пойманы, оставался ещё один, и он знал: если всё не закончится на озере, там же, где она рассталась с Кларой, что было бы справедливо. Если Вита не выйдет на связь в указанный день, значит пора действовать.
Слёзы всё-таки вырвались наружу. Чирина села в уголок, разрыдалась. Но и сквозь рыдания на губах проскальзывала улыбка человека, чья ненависть была сильнее боли.
«Вы заплатите, — звучала в голове красная, как любимый цвет мамы Клары, мысль. — Вы всё равно заплатите…»
Глава 51
Снежана шла на автомате. Домой, в квартиру, где раньше жила с мужем. А куда ей было ещё идти? Хотела к Вите, но ключей у неё не было.
Вита… Как она могла забыть родную сестру? Бред какой-то…
Лифт отпустила, начала подъём по ступенькам. Как назло, погас свет. Мысли кружили, волновали, тревожили, не давали покоя. Шаги осторожные и не слишком уверенные приближали к цели.
Боялась ли она? Да. Боялась увидеть Мишу, понять, что снова очутилась в ловушке. Но этот страх, по сути, привычный, успевший стать болезненно родным, отступал перед боязнью не узнать правды: что произошло с ней и с Витой? Где сестра пропадала? Почему притворялась другой?
Всё, что говорили в полиции, растворилось, ушло из памяти за ненадобностью. Обрывки фраз сохранились, но для неё ничего не значили. Виталинка не убийца. Они все ошибаются. Не могло быть правдой то, что ей говорили. Да и что говорили?
Снежана
Там всё ложь.
Последняя ступенька. Дверь так близко. Шорох. Взгляд наткнулся на фигуру. Кто-то прятался за углом лифта. Сердце подпрыгнуло. Ногти впились в кожу. Дыхание… Снежана забыла, как это… дышать. Попятилась. Мигом представила, как ОН хватает её, тянет к себе, целует против воли.
Душит.
Своей больной любовью и когда-то любимыми руками.
Нет. Задушить слишком просто. Он не хочет быть вдовцом. Миша хочет быть рядом и вечно её мучить.
Глаза уже видели ЕГО: крупную фигуру в дутой серой куртке. Снежана закричала. Сильно, с надрывом. Но не услышала и писка.
— Снежинка? Бог мой… Снежинка!
Снежана нахмурилась.
— М-марк?
Крепкие объятья, тёплые губы. Марк покрыл поцелуями её лоб, щеки, глаза. И снова крепко прижал к груди.
— Любимая, я сходил с ума. Прости меня, прости… — Снова поцелуи. Нежные и трепетные. Через секунду требовательные и вновь осторожные. — Ты не отвечала, не брала трубку, не открыла дверь. Я… я… я думал, это всё. Я больше никогда тебя не увижу, я… прости меня, Снежинка. За всё прости. За то, что врал; за то, что оставил; за то, что позволил бояться. Прости. Прости!
Снежана была настолько растеряна: не знала, какие слова произнести. Она никак не ожидала его увидеть. Чувства путались, память подбрасывала обрывки их последней встречи. А Марк продолжал, частил с извинениями, и в конце концов, совершенно запутал.
— Когда детектив сказала об опасности, я… я не знал, что делать. Думал, ты не простишь. Всё ещё обижаешься. Боялся, ненавидишь. А когда услышал в телефоне тишину, осознал: без тебя меня нет. Боже… я не знаю, сколько здесь просидел, надеясь. Я так боялся, что… Милая… Снежинка, Снежиночка, слава богу всё позади. — Уткнулся лицом в её волосы. Шапку она забыла в том доме. — Вита ничего тебе не сделала? Никогда бы не подумал, что она способна…
— О чём ты? — вырвалась из объятий Снежана. — Что ты знаешь о моей сестре?
— Сестре? — он выглядел бесконечно удивлённым. Теперь запутался он. — О ком ты? Снежинка, детектив мне сказала, Вита оказалась маньячкой, она увезла тебя за город и…
— Подожди. Она не маньячка! Что ты такое говоришь?
— Снежинка, я разговаривал с детективом пол часа назад, она…
— Что она? — сорвалась на визг Снежана. — При чём здесь она? Я ничего не понимаю!
— Тише, тише, моя любимая, — осторожно взял за руку, прижал к собственному сердцу. — Успокойся. Давай я тебе сделаю чая с мятой. Хочешь? Ты ведь любишь.
Она послушно поплелась за ним, растеряв все силы.
— Всё будет хорошо, Снежинка, я рядом. И больше тебя не оставлю.
Снежана открыла дверь, впустила его на порог и вдруг поняла: Марка ей не хватало. Сердце, уставшее жить в страхе, готово было откликнуться на его беспокойный взгляд, на тёплые пальцы, крепко сжимавшие руку.
— Только не бойся. Теперь я здесь. Я с тобой. Вместе мы во всём разберёмся. Веришь?
Она хотела поверить.
И жутко не хотела оставаться одна.