Кружево-2
Шрифт:
В камине плясали языки пламени, за окном, выходящим в сад, белыми хлопьями падал снег. Шум города был еле слышен, и Лили вдруг почувствовала себя как в теплом уютном гнездышке, на тысячи миль удаленном от любой опасности.
Снег уже валил хлопьями: казалось, кто-то распотрошил над городом гигантскую пуховую подушку. Лили впервые за долгое время ощущала спокойствие и истому. Разомлевшая после теплой ванны, одетая в отороченную белым кружевом пижаму, она, свернувшись калачиком, лежала возле камина. Она не то чтобы спала, а впала в какое-то странное забытье и потому не слышала бесконечных позвякиваний колокольчика в передней. Наконец дверь,
В дверях стоял Марк. Лицо его от холода покрылось красными пятнами. Тающий снег быстрыми струйками стекал вниз по шее. Марк мог видеть отражение спальни в гигантском зеркале, тянувшемся с пола до потолка в прихожей. Возле зажженного камина лежало диковинное существо – полуженщина-полукошка, греющаяся у огня. Потом он понял, что это, должно быть, и есть Лили – знаменитая дочь Джуди.
В течение нескольких минут он чувствовал себя просто парализованным мгновенно возникшим и страстным желанием обладать этой женщиной. Потом он наконец нагнулся, поставив на пол ящик с аппаратурой. Лили встревоженно обернулась на шум.
– Я надеюсь, вы Марк?
Марк почувствовал, как все внутри него замирает, будто он летит с крыши дома на тротуар.
– У нас есть что-нибудь выпить? – Он проскользнул на кухню, пытаясь как можно скорее, пока он еще сохранял контроль над собой, избавиться от экзотического видения. Сотрудники Джуди заполнили холодильник фруктами, салатом, сыром и несколькими бутылками шампанского «Шазалль».
– Вот, нашел! – Марк вернулся к Лили, которая к этому моменту уже успела надеть джинсы и свитер, и протянул ей бокал шампанского.
Лили, улыбнувшись, подняла бокал.
– У вас лед на ресницах.
Марк положил полуфунтовую банку икры и несколько ломтиков хлеба на поднос и поставил все эти яства возле камина.
– Как вы познакомились с моей матерью? – спросила Лили, вгрызаясь в намазанную икрой горбушку острыми крепкими зубами. О, как ей нравилось это жизнеутверждающее словосочетание «моя мать»!
– Мне так трудно поверить, что мы встретились всего несколько недель назад. Я никогда не встречал никого похожего на нее и влюбился в Джуди с первого взгляда, – начал Марк. – Я увидел ее на выставке моих сидонских фотографий. Джуди была похожа на живого любопытного маленького терьера, взявшего след. Она так внимательно смотрела на фотографии, в то время как остальные только пили и зевали от скуки. Мне так польстил ее интерес. А потом она опубликовала несколько моих фотографий в журнале.
И пока они оба трудились над опустошением банки с икрой, он не переставая говорил о Джуди. Если же разговор вдруг соскальзывал на другие проблемы, то Марк тактично возвращал его в прежнее русло, к рассуждениям о том, не пострадают ли их отношения с Джуди из-за того, что Марк все время уезжает на съемки в горячие точки планеты.
– Но, может быть, это даже лучше, чем если бы я все время ошивался тут, – заявил он, приканчивая банку. – К счастью для меня, Джуди не настаивает на том, чтобы мы все время проводили вместе. Без работы я просто зверею.
– А почему вы стали военным фотокорреспондентом?
– Потому что я не стал солдатом, – печально улыбнулся Марк. – Я родился в военной семье, мой отец был полковником-пехотинцем, и он хотел, чтобы я пошел по его стопам.
– Так почему же вы не пошли? – Лили налила себе еще один бокал шампанского.
– Надо было пообщаться с моим отцом, чтобы навсегда распрощаться с мыслями об армии. Он был в Корее с самого начала
– Но ведь то, что вы делаете, прославляет войну?
– Нет. Никакой славы нет в том, чтобы убивать людей. Я надеюсь, что мои фотографии показывают ужас войны.
Они молча смотрели на огонь.
– Теперь я поняла, что значит иметь брата, – сказала Лили. – Давайте выпьем за братскую любовь.
Впервые в жизни Лили почувствовала, что значит провести пару часов с симпатичным молодым человеком, не ощущая никакой угрозы с его стороны. Но пока снег все более и более толстым слоем покрывал крыши дома напротив, обычно молчаливый Марк ни на секунду не переставал говорить. И только необходимость поддерживать разговор отвлекла его от все нарастающего желания обладать Лили.
5
ДЕКАБРЬ 1978 ГОДА
Том просунул голову в кабинет Джуди.
– Первое письмо от Кейт! – Он размахивал авиаконвертом. – Она говорит, что все это похоже на войну без объявления войны. Тысячи людей из горных племен бросают в тюрьму без суда и следствия, пытают, убивают. А Кейт заболела дизентерией.
– И это называется, ей нужен был отдых! – проворчала Джуди, на минуту отвлекаясь от телефонного разговора.
– Да, Максина, конечно, я приеду, – продолжала говорить она в телефонную трубку. – Придумай какой-нибудь предлог, чтобы меня пригласить. Пусть ситуация пока немножко успокоится, а я прилечу на уик-энд в канун Рождества.
– Джуди! Ты с ума сошла! – воскликнул Том. – Ты не можешь сейчас улететь во Францию. Мы по уши увязли в собственных проблемах.
– Но я буду отсутствовать только один уик-энд, – ответила Джуди. – Подумай лучше, что мы сейчас скажем нашему блистательному адвокату, который повергнет сенатора Рускингтона в прах и пепел.
– Джуди, ты зря шутишь по этому поводу! – раздраженно заметил Том. – Суммы наших трат все возрастают. Кажется, что эти бестии-юристы ведут переписку на бумаге из чистого золота. С финансовой точки зрения мы уже живем на пределе наших возможностей, а если, не дай Бог, дело дойдет до суда и сенатор Рускингтон выиграет процесс, мы будем разорены.
– Если такое случится, пообещай мне, что мы возьмемся за руки и вместе выбросимся с пятнадцатого этажа, – проговорила Джуди, резко пододвинув к себе папку с бумагами.
– О'кей! Будем считать, что свидание назначено! – Том положил руку ей на плечо. – Послушай, я хочу, чтобы ты знала: если случится настоящая беда, мы будем вместе. Я пройду с тобой до конца.
– Спасибо тебе, Том! Итак, что хотят юристы?
– Нам необходимо продемонстрировать, что лично у тебя не было никаких предумышленных намерений против сенатора. Надо показать, что ты не предубеждена против него никоим образом. Это важно, Джуди, потому что Рускингтон – баптист, а твоя дочь обвиняет его в попытке изнасилования. Тебе придется доказать, что никакой изначальной ненависти у тебя к нему нет.