Крылья колдуна
Шрифт:
Она прохватилась от кошмаров, которые были яркими, почти осязаемыми, но при этом чужими. Ночь уже отступила, сменившись предрассветным сумраком. Тиль услышала скрип, сдавленный стон. Вскочив с кровати, замешкалась, не понимая спросонья — куда бежать. Кожа мгновенно покрылась мурашками от сквозняка, а босые ноги словно ступили на лед, а не на дощатый пол. Ланс метался на кровати по шелковому алому белью, которое в полумраке казалось багряно-кровавым. Колдун впивался пальцами в матрас, комкая простыни, выгибался, шипел сквозь стиснутые зубы. Его
— Ланс, — тихо позвала она. — Проснись. Это всего лишь страшный сон.
Он дернул плечами, словно пытаясь освободиться от невидимых пут, застонал сквозь стиснутые зубы. Нахмурившись, Тиль потрясла его за плечо.
— Проснись, — сказала она громче.
Коротко вскрикнув, Ланс схватил ее за руку, резко привлек к себе, так что Тиль, не удержавшись на ногах, упала на кровать.
— Отпусти, — буркнула она, пытаясь высвободиться.
— Ох, прости, — пробормотал Ланс, разжимая хватку, Тиль потерла ладонь и, приподнявшись, осталась сидеть рядом. Ланс поморгал, окончательно просыпаясь. Тоже сел, потер лицо. — Я разбудил тебя?
— Тебе снятся кошмары?
— Не часто, — ответил он и, уткнувшись лбом в ее плечо, глубоко вздохнул. А Тиль задумчиво пригладила его волосы.
— Я тоже видела твой сон, — призналась она. — Осязаемая тьма, густая, непроницаемая, и при этом живая, наполненная страхами и жуткими тварями…
— …Которых только может породить воображение, — продолжил он. — Прости.
— Тут нет твоей вины. Просто мы слишком много времени проводим вместе. Наверное, настроилась на твою волну, — улыбнулась она.
— А еще говорила, что у нас ничего общего, — проворчал Ланс, откидываясь на подушку и подтягивая одеяло под подбородок. — Теперь мы даже сны одинаковые видим.
— Вот спасибо, — с сарказмом произнесла она. Ланс поймал ее ладонь, потянул, и Тиль упала на белую подушку, которая непонятно как перенеслась в изголовье кровати колдуна.
— Знаешь, — прошептал Ланс, — мы похожи куда больше, чем ты думаешь. Мы оба, как этот потолок.
Тиль, пытавшаяся встать с кровати и избавиться от цепкой хватки колдуна, недоуменно посмотрела вверх.
— Что, такие же обшарпанные? — предположила она.
Потолок в домике не белили лет тридцать. У люстры, свисающей с поперечной балки, один круглый плафон треснул, а другие два походили на кабачки. В дальнем углу Тиль приметила тень, напоминающую сеть паутины.
— Мы оба в прекрасной физической форме, — возразил Ланс. — Особенно ты. Стройная, гибкая, с идеальной кожей, которая такая теплая и приятная наощупь… Но я не об этом. У нас у обоих в жизни было событие, которое разделило ее пополам — вот как балка этот потолок. Меня закопали, тебя изувечили.
Тиль дернулась, пытаясь привстать, но Ланс, повернувшись, обнял ее крепче.
— Я чувствую шрамы на твоей спине, — прошептал он ей на ухо, дыхание его было горячим,
Ей все же удалось отстраниться, и теперь они смотрели друг другу в глаза. Серые, с голубым вкраплением в правом — Ланса, синие, повлажневшие — Тиль.
— Ты никому не скажешь, кто я? — спросила она.
— Никому, — пообещал Ланс. Он обнял ее и потянул на подушки, устроил ее голову на своем плече. Балка, пересекавшая потолок, проходила прямо над ними. — Почему ты не отрастишь крылья снова? — прошептал он. — Ведь ты — целитель, анаэта. Ты могла бы.
— Они вырастали, — после паузы призналась Тиль. Темная балка из некрашеного дерева отчего-то расплывалась перед ее глазами. — Несколько раз. Их отрезали снова. После пятого раза что-то произошло, и больше они не растут.
— Где тот человек, который сделал это с тобой? — ровно спросил Ланс, но Тиль почувствовала, как под ее головой напрягся бицепс, который оказался куда удобнее подушки.
— Рем убил его.
Тиль повернула голову, глядя на профиль Ланса, сосредоточенно изучающего потолок.
— Рем заставил тебя вступить в Орден, — сказал он, — хотя твоя магия не вызывает искажений мироздания. Зачем? Хотел контролировать последнюю анаэту? Признаюсь честно, он мне не нравится. У него явно какие-то глубинные комплексы, связанные сама знаешь с чем.
— Рем неплохой человек, — возразила Тиль. — И сильный маг.
— А тот, кого он убил, тоже был магом?
— Нет, — вздохнула Тиль, снова глядя в потолок. — Но очень хотел им стать. Правитель целой империи, он оказался беспомощным перед надвигающейся старостью и болезнями.
Ланс повернулся и легонько тронул губами ее висок.
— Он увидел, как я летаю, — сказала Тиль. — Когда приехал сюда, на остров, к Анри. А через несколько дней меня, скованную и оглушенную артефактами, увезли в его замок. Анри получил за это новый титул. Знаешь, — она повернулась к Лансу, едва не ткнувшись своими губами в его, — Анри часто упрекал меня, что я не люблю его, и поэтому у нас нет детей. А ведь это он меня не любил. Иначе бы не продал.
— Анри был идиотом, — прошептал Ланс. — Хоть о покойниках и нельзя говорить плохо.
— Его похоронили на острове, где мы жили вместе. На его могиле стоит ангел с моим лицом, — сказала Тиль. — Возможно, его заставили это сделать. Он не мог противиться императору. Думаю, он раскаивался, сожалел о содеянном.
— Я не хочу говорить об Анри, — поморщился Ланс. — Он умер, вот и прекрасно. А Рем, выходит, убил императора?
Она кивнула. Ладонь Ланса гладила ее спину, так мягко, нежно, как никто не делал уже много лет. Тиль закрыла глаза, но из-под век все равно просочились горячие слезы. Кажется, Ланс не заметил, или наоборот. Он прижал Тиль крепче, так что ее макушка уперлась ему в подбородок, накрыл одеялом.