Крылья любви
Шрифт:
– О нет, они начали пересчитывать золотые монеты еще до того, как я удалился. Все, кроме компаньонки этой леди. Она даже не была упомянута в завещании, и после того, как сердце ее хозяйки перестало биться, осталась без жилья, без положения и без связей. Но самое худшее то, что она сохранила привязанность к злобной скупердяйке.
– Моей жене, быть может, придется нанимать новую компаньонку. Готов держать пари, что мисс Хэдли и Винросс достаточно скоро обзаведутся собственным домом.
Эфф никак не отозвался на эти слова, так как усиленно вспоминал о чем-то еще.
– А
– Будет сделано!
Осталось всего две песчинки. Дыхание ребенка слабело.
– О, а еще я должен был забрать душу викария, семья которого вынуждена будет покинуть дом после приезда нового хозяина. Ты все записываешь?
– Я все запоминаю. Клянусь, что позабочусь о каждом. О жене, о положении компаньонки, о доме, о преемнике сапожника, о похоронах. Что еще?
– Старая леди, которая упала с лестницы, беспокоилась о своей кошке.
– Кошка будет есть рыбу до конца своих дней.
– Отставной учитель из Кенсингтона останется совсем одиноким после смерти жены. Есть еще проститутка с Ковент-Гардена, которая убила своего сутенера. Самозащита, естественно, но ее могут повесить. Однако могу ли я доверять тебе? Ведь ты обманул самого дьявола, что ни говори.
– Клянусь своей мужской честью.
Эфф, казалось, что-то решал для себя, об этом можно было догадаться по его позе, как бы вдумчивой и даже философической.
– А я имел честь, как ты полагаешь? – спросил он. Ардету захотелось как следует встряхнуть этого ублюдка, когда он увидел, что упала предпоследняя песчинка.
– У тебя впереди еще многие века, чтобы поразмышлять об этом. Но у меня хватит чести на нас обоих.
Эфф вздохнул:
– Думаю, что в конечном счете я игрок. Я верю тебе.
И он перевернул песочные часы. Свет погас. Эфф удалился сквозь стену.
Ардет принялся зажигать свечи одну за другой, чтобы лучше разглядеть мальчика. Питер дышал более ровно, без перебоев. Он вдруг открыл глаза и вгляделся в новое окружение и незнакомого высокого мужчину, склонившегося над ним. Питер повернул голову к окну и показал пальцем на ворона, который постукивал клювом в стекло.
– Олив? – спросил он.
– Да, – только и смог произнести Ардет, и это «да» по истинной сути означало одно: мальчик будет жить.
– Живой? – прокаркал ворон.
– Да.
Олив запрыгал на подоконнике, хлопая крыльями. Питер протянул к нему руку.
Ардет взял эту руку в свою, радуясь теплому прикосновению.
– Нет, тебе нельзя играть с птицей, пока ты не станешь совсем здоровым и сильным.
Мальчик взглянул на нового дядю с некоторым недоверием.
– Это будет скоро, я тебе обещаю.
Питер улыбнулся и снова уснул, держась за руку Ардета.
Глава 18
Лоррейн плакала, на этот раз от счастья. Ее муж откупоривал шампанское. Их сын, легко дыша, спал мирным сном после того, как съел мисочку овсянки. Они праздновали в гостиной, расположенной
Ардет отодвинул от себя бокал.
– Нет, теперь еще не время праздновать и строить радужные планы на будущее, – предостерег он. И взял очередной листок бумаги у Джини, которая сидела за секретером, в то время как сам Ардет расхаживал взад-вперед мимо письменного стола.
– Через несколько дней увезите мальчика в деревню, на чистый воздух, которым ему легче будет дышать. Пусть себе играет, но держите его подальше от пуховых подушек, от кошек и не ставьте душистые цветы в его комнату. Посмотрим, что будет дальше. В этой жизни нет гарантий, но есть великий долг.
– Я в долгу перед вами, – сказал лорд Кормак, наливая себе еще один бокал после того, как был выпит первый за здоровье наследника.
– Нет, долг лежит на мне и на вашем сыне, – возразил Ардет и снова принялся диктовать Джини, которая не могла понять, откуда взялись все эти имена и адреса, помещаемые в каждом случае на отдельном листке из стопки почтовой бумаги Лоррейн. Ведь Ардет перед этим никуда не выходил из комнаты, где лежал Питер.
Роджер был немного смущен, но, видимо, слегка опьянев от выпитого и от радости, попробовал пошутить:
– Долг, вы говорите? Но Питер слишком молод, чтобы делать долги.
Ардет подумал, что Кормак был бы весьма удивлен, узнай, во сколько обошлась жизнь его ребенка. Сам он был поражен тем, как много помнил французский ангел смерти. Джини заполнила уже восемь листков, и на одном из них в качестве имени стояло слово «Кошка», адрес – Ньюгейтская тюрьма. О Господи, ее муж при всем своем помешательстве сотворил чудо!
Лоррейн тоже думала о чуде, но в отличие от сестры ей и в голову не приходила мысль о помешательстве Ардета.
– Сколько бы ни стоило то, что вы сделали вашим искусством, мы заплатим за это великое чудо.
Ардет взъерошил рукой волосы так, что несколько темных прядей упали ему на лоб.
– Не преувеличивайте, я не совершил никакого чуда. Я всего лишь воспользовался некоторыми практическими познаниями. – При этих словах Джини откашлялась с деланным усилием, и Ардет добавил: – В том числе старинным способом успокаивать больного, почерпнутым мною во время моих странствий. И Питер уплатит свою часть долга, если вырастет хорошим и добрым человеком.
Роджер снова поднял свой бокал.
– По воле Бога он достигнет зрелости благодаря вам.
Смущенный этой похвалой, Ардет взглянул на последний исписанный листок, переданный ему Джини.
– Мне пора идти, – сказал он. – До завтрашнего утра предстоит сделать немало.
Время было уже далеко за полдень, и Джини спросила:
– Всех этих людей мы должны найти за сегодняшний вечер?
Он пропустил мимо ушей сказанное ею «мы» и сложил бумажки в некотором порядке.
– Да, к началу завтрашнего дня они могут уйти своим путем, и кто знает куда. – Ардет взглянул на верхний листок. – Может, в воды Темзы. Я не хочу, чтобы на руках у меня оказался еще один покойник.