Крылья Руси
Шрифт:
– Мама, не говори так!*
* в РИ царевна Марфа Алексеевна как раз и умерла в 1707 году. Прим. авт.
Ее величество небрежно пожала плечами.
– Ты отдашь распоряжения сынок?
– Да, конечно.
Его величество Георгий готов был на все, лишь бы мама улыбнулась, перестала походить на призрака...
Будь
Марфа мирно дремала, когда тишину дороги разорвали выстрелы и крики умирающих.
Первым желанием было выскочить из кареты и бежать. Вторым – подумать головой. Бегущая женщина, кто бы ни напал на кортеж, будет только обузой. Своим придется дополнительно защищать ее, а врагам, хватит одного удачного выстрела.
Она, увы, не так проворна, как в семнадцать лет. Да и...
Оружие!
Марфа скользнула рукой в карман на дверце кареты. Рукоятка кинжала пару секунд приятно холодила пальцы, а потом нагрелась от стиснувшей ее ладони. Женщина привычно спрятала лезвие в складках ткани и принялась ждать. Через пару минут дверца распахнулась.
– Ваше величество, будьте так любезны...
Протянувший ей руку дворянин был смутно знаком женщине. Она напряглась и припомнила.
– Ян Яблоновский. Верно?
– Польщен, что вы помните меня, ваше величество.
Марфа не приняла руки. Выскользнула из кареты, огляделась вокруг.
– И зачем вы напали на моих людей? Что происходит?
– Мне поручено проводить вас туда, где вам все объяснят. Вы позволите?
– Не позволю, - Марфа отстранилась от протянутой руки. – Извольте объяснить все здесь и сейчас. Или потащите меня силой?
– Что вы, ваше величество...
А глаза – темные, злые, хищные, сомнений не оставляли. Еще как потащит.
– Будьте любезны объясниться. Вдруг я пойду с вами по своей воле?
Легкая ирония не осталась незамеченной окружающими. Всадники переглядывались. Хоть и схизматичка, но королева оставалась королевой. Да и католичество она давно приняла, и тридцать с лишним лет на троне не могли не сказаться. Большинство из окружающих другой королевы и не помнили, кроме Марфы.
Ян скрипнул зубами, но сказать ничего не успел. Всадники раздвинулись, пропуская юношу на гнедом коне. Хотя... нет, не юноша. Ему уже лет двадцать пять – тридцать, но красив. Возраст на нем совсем не сказался. Развевается голубой плащ, блестят зубы, завиваются тщательно уложенные локоны... она его помнит?
Марфа покопалась в памяти, но – увы.
– Позвольте представиться, ваше величество. Пан Станислав Лещинский.
– И что же вам угодно от вдовствующей королевы, ясновельможный пан? Надеюсь, не руку и сердце?
Всадники засмеялись. Они чувствовали себя безнаказанными. Сильными, храбрыми, неуязвимыми... ну что может сделать пожилая женщина? Пусть потешится, пока ей позволяют!
–
– Так ради этого вы перестреляли мою охрану?
– Ради того, чтобы они не мешали вашему уединению в одном милом замке. Как раз у вас будет время оплакать мужа...
– Я его и на родине оплачу, - огрызнулась Марфа.
– Верно. Только на родину за вами сын не поедет.
Марфа резко выдохнула.
– Ах, вот оно что. Ясновельможный пан решил посягнуть на польский престол?
А когда ж еще, как не при смене власти? Михайла умер, для Ежи сейчас главное удержаться. А шляхта, недовольная потерей вольностей, может и крикнуть Лещинского, особенно если это будет оплачено.
– Кто стоит за вами?
– Ваше величество...
Марфа резко тряхнула головой. Темная коса с нитками седины метнулась змеей.
– Вы же не рассчитываете, что мой брат оставит это без последствий? Значит, вас кто-то поддерживает. Кто вам что обещал?
Станислав замялся. Марфа окинула взглядом наемников, прищурилась.
– Франция. Я угадала?
И обострившимся чутьем поняла – да! Трижды да!
– Людовик... неужели вы и правда думаете, что он вас поддержит? Что удержитесь?
– Ну, часть-то я точно удержу. Союзников хватит, - раздраженно бросил Станислав. – Да и на брата я бы рассчитывать не стал. У меня найдется, что ему предложить. Вас, например...
Марфа вскинула руку к горлу. Вот теперь ей все стало понятно.
Сам по себе Станислав не удержится. А вот с заложницей вроде нее...
Ежи не рискнет причинить вред матери. Да и... она сильный козырь. Если ей будут шантажировать сына – часть шляхты просто не поймет, если Ежи откажет негодяям. А если согласится...
Ее мальчик окажется между двух огней.
Да и брат.
И как знать, не будет ли выгодно брату развалить и подмять Польшу?
А вот этого Марфа допустить уже не могла.
Она тут прожила долгие годы, она сроднилась с этой страной, она дышала ее воздухом, в этой земле лежит ее муж...
Она русская. Но и полька – тоже. И раздергать эту стану на части, скинуть в мятеж – не даст.
– Что ж, - медленно протянула она. – Кажется, у меня нет другого выхода. Только ехать с вами. Вы сильнее....
– Я рад, что вы не будете сопротивляться, - расплылся в улыбке Станислав.
– Не буду, разумеется, – Марфа улыбнулась. Они так удачно стоят – достаточно далеко для задуманного. Отбиться ей уже не удастся. Но... – Заберите мои вещи из кареты. И извольте не потерять по дороге сундучок с драгоценностями. Он обтянут красной кожей и стоит под сиденьем. Достаньте сейчас, чтобы я была уверена.
Яблонский невольно сделал несколько шагов к карете. Все внимание мужчин приковалось к наемнику, который извлекал сундучок.