Крылья Севастополя
Шрифт:
– Что случилось, Миня?
– спросил я напрямик.
– Да ничего…
– Рожков?
– Нет, Рожков, слава богу, обгорел только чуть-чуть. Никакой опасности.
– А кто?
Он внимательно посмотрел мне в глаза, потом отвел взгляд в сторону, глубоко вздохнул.
– Ну?
– Плохи дела, друг, - с дрожью в голосе сказал Уткин.
– Не вернулся кто-то?!
– За последние дни - половина экипажей не вернулась. Володя Шабанов с Ваней Кочерженко, Володя Григоров с Пашей Кругловым, экипаж Хохлова… А вчера - и Саша Емельянов.
– Емельянов?!
– Да.
У меня сжалось сердце. Не знал, что говорить. Мысли вихрились в голове, мешались. Володя Шабанов! Только недавно
А Миня продолжал: [216]
– И что обидно - с простого задания не возвратились: с разведки морских коммуникаций, где, казалось бы, и истребителей не должно быть. Долго не могли понять, в чем дело. Только вчера немного прояснилось: Ваня Ковальчук с капитаном Ивченко далеко в море встретили «Фокке-Вульфов-190» с подвесными баками. Еле ушли от них. Вот оказывается в чем дело: истребители с дополнительными баками! А из штаба ВВС предупредили: «Остерегайтесь «фоккеров», они оборудованы локаторными установками». Представляешь, разведчик уходит от истребителей в облачность, считает, что скрылся, идет себе спокойно, беды не чует, а «фоккер» - за ним! И на экране видит все, как на ладони. Подходит вплотную в облаках и бьет в упор. Сегодня всех нас предупредили: в облачность от «фокке-вульфов» уходить только в крайнем случае, и то ненадолго и обязательно с резким маневрированием, чтобы сбить с толку локатор… Вот такие-то дела, друг. Дорого мы платим за Севастополь…
Я не знал, что ответить. Потом сказал зло:
– Они заплатят еще дороже!
– Но на душе скребли кошки.
– Не сегодня-завтра фрицев попрут из Севастополя, - говорил Миня, - они кинутся наутек в Констанцу, а в нашей эскадре по существу летать некому.
– Мордин поможет.
– Мордин-то поможет, да не нам от того честь.
В словах Уткина мне послышался упрек, будто я виноват, что валяюсь в этом проклятом госпитале, и я сказал сдержанно:
– Честью потом сочтемся, дай только отсюда выкарабкаться! Может, еще на Севастополь успеем!
– Дай-то бог, - примирительно сказал Миня.
Мы надолго замолчали.
К освобождению Севастополя я не успел. Утром 5 мая земля содрогнулась от разрывов тысяч снарядов и бомб. Два часа длился огневой налет. А потом началось наступление наших войск в районе Мекензиевых гор, на правом крыле фронта. Двое суток не утихали бои.
Но главные сражения разыгрались на другом участке. В девять утра 7 мая огненный смерч взметнулся над Сапун-горой. Яркая синь крымского неба померкла в тучах дыма и огня: началась артиллерийская и авиационная подготовка к главному штурму. Плотность огня небывалая - 300 орудий и минометов на километр фронта, кроме того, самолеты непрерывными эшелонами шли на вражеские [217] позиции. В 10.30 у подножия Сапун-горы раздалось многотысячное «ура!» - начался штурм. «Даешь Севастополь!» - этот клич катился из одного конца в другой, и его не могли заглушить ни пушки, ни пулеметы.
Весь день 7 мая шло ожесточенное сражение за Сапун-гору. Только к вечеру, когда уже наступали сумерки, на гребень горы почти одновременно ворвались бойцы 32-й гвардейской, 77-й и 417-й стрелковых дивизий.
Путь на Севастополь был открыт. 9 мая над городом заполыхали победные знамена. Комсорг роты разведчиков Илья Поликахин водрузил знамя на одном из самых высоких зданий города на Историческом бульваре. Над Панорамой обороны развевалось красное полотнище, укрепленное лейтенантом Николаем Гужвой, над Графской пристанью поднял военно-морской флаг матрос Пивоваров.
Поздно вечером 9 мая город
10 мая 1944 года Москва салютовала войскам, освободившим Севастополь. «Правда» писала: «Здравствуй, родной Севастополь, любимый город советского народа, город-герой и город-богатырь! Радостно приветствует тебя вся Советская страна!»
И миллионы советских людей повторяли: «Здравствуй, родной Севастополь!».
В 1941- 1942 годах гитлеровской армии понадобилось 250 суток, чтобы овладеть Севастополем. Советские же войска в боевом содружестве с Черноморским флотом взломали оборону врага в 35 дней. Гитлеровцы дрались с упорством обреченных, надеясь спасти остатки разбитой армии, но путь к спасению был только один -море. А оно, тихое, спокойное, было в эти дни грозным. Каждый караван, каждое вражеское судно, выходящее из Севастополя, встречали наши подводные лодки, торпедные катера, самолеты. Никогда еще так активно не работала на морских коммуникациях авиация - она стала основной ударной силой флота. Бомбардировщики, торпедоносцы, штурмовики и топмачтовики при поддержке истребителей и при помощи воздушных разведчиков перехватывали корабли на переходе и отправляли их на дно.
В эти дни особенно эффективным способом борьбы с кораблями показало себя топмачтовое бомбометание. Сущность его в том, что самолет идет в атаку на судно как торпедоносец - на бреющем полете (15-30 метров). Не доходя до объекта 200-300 метров, летчик сбрасывает [218] бомбы, которые, ударяясь плашмя о воду, рикошетом отскакивают, летят над водой, пробивают борт и разрываются внутри судна. Летчик едва успевает взять ручку на себя, чтобы проскочить над кораблем. Такое бомбометание позволяет топить транспорт почти наверняка, поскольку удар производится с близкого расстояния. Но и самолеты при топмачтовом бомбометании подвергаются огромному риску, поскольку по ним с близкого расстояния бьют все зенитные средства. Чтобы отвлечь огонь от топмачтовиков, выделяется несколько самолетов для бомбометания с пикирования и подавления зениток.
Первыми освоили топмачтовое бомбометание летчики 13-го гвардейского Краснознаменного (бывшего 119-го АП, перевооруженного с МБР-2 на А-20G) полка под командованием подполковника Н. А. Мусатова. Особенно активно внедряли новый метод майоры И. И. Ильин и В. А. Дегтярев. Они не только мастерски наносили удары, но и учили этому сложному искусству других. Вот два примера. 23 апреля майор Ильин повел свою эскадрилью на удар по транспорту. Первым лег на боевой курс. Ме-109 пытался преградить ему путь, пошел в лобовую атаку, но Ильин не дрогнул, не сошел с боевого курса, выдержал его до момента сбрасывания бомб и метким ударом потопил транспорт. И хотя самолет Ильина был поврежден, он под прикрытием ведомых довел его до своего аэродрома.
Через несколько дней на вражеский конвой повел группу майор Дегтярев. И снова путь им преградили истребители. При заходе на цель самолет командира был поврежден. Отвернуть? Но выход из атаки ведущего мог сорвать задание. И тогда Дегтярев передал по радио ведомым: «Делай, как я!». Он развернул самолет на боевой курс и двумя бомбами точно поразил цель. Транспорт затонул.
Комбинированные удары авиации и флота по судам противника в мае наносились ежедневно. Особенно результативными были удары 10 мая, когда немцы все свои суда бросили на спасение войск, прижатых к берегу Херсонеса. Массированные удары наносились непрерывно, в них участвовали полным составом 11-я штурмовая, 13-я пикировочная, 2-я минно-торпедная и 4-я истребительная авиадивизии. И самое активное содействие им оказывали воздушные разведчики 30-го РАП. В итоге за один день было потоплено 25 судов, в том числе два крупнейших на Черном море вражеских транспорта - «Тея» и «Тотила».