Крылья страха
Шрифт:
– Значит, тебе можно спать со всеми подряд, а мне нет?
– Не шуми… Соседей разбудишь… – он вдруг резко поднялся с кресла и подхватив ее за руку, притянул к себе. Она зажмурилась от боли.
– Крымов, у меня же плечо… – Юля сморщилась и зашипела, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать. – Дурак, в меня же стреляли…
– Вот черт, забыл, извини… У меня в голове сейчас гвозди – тяжелые и острые… Бедняжечка, сядь к дяде на колени…
– Пусти, – она вырвалась из его рук и пересела в другое кресло. – Меня могли убить.
– Но
– Не знаю, но просто так бы не стреляли… Разве что в Надю… Но она была в приемной, а я в коридоре, я как раз выходила из ванной комнаты, когда в меня выстрелили… Кто-то стоял у окна и, видимо, ждал, когда откроется дверь…
– И во сколько это было?
– Ты спроси Надю, она тебе поточнее скажет… Вечером, уже стемнело… Но магазины еще работали, может, часов в семь? Она же покупала потом гранаты и красное вино…
– В семь… Как раз в это время или где-то около этого Сырцова привезли с улицы с инфарктом…
– Он что, просто шел по улице, и ему стало плохо?
– Да, он вышел из прокуратуры, как мне сказал Корнилов, просто подышать свежим воздухом.
– Он что же, упал на улице?
– Нет, он успел позвонить в прокуратуру, назвал адрес, где он находится, и попросил срочно приехать за ним.
– Ты, случайно, не знаешь этот адрес?
– Нет.
– А ты позвони Корнилову, может, Сырцову стало плохо на Абрамовской, в метре от нашего окна?..
Крымов покачал головой – только что не покрутил пальцем у виска.
– Да, конечно, станет прокурор области охотиться, так сказать, ВРУЧНУЮ за такой птичкой, как ты? Зачем ему это нужно?
– Вот уж не знаю… Просто одни совпадения.
– Тогда рассказывай, что конкретно тебе удалось раскопать за последние дни… А то я действительно с этой Полиной совсем рассудок потерял… Ты уж извини, что я так, но слаб человек, сама понимаешь…
И Юля, достав блокнот, начала свой отчет. Крымов слушал ее, без конца перебивая и подвергая сомнению любое ее предположение. Особенно его заинтересовала история с Ириной Сконженко. Но больше всего ему, конечно, захотелось побывать в, как он сам выразился, «притоне Соболева».
– Говоришь, там девчоночьи ночные рубашки? Ничего себе, осиное гнездо… Ты хотя бы знаешь, сколько за последние полгода пропало девочек? Семь! Две интернатские, две из приемника-распределителя, остальные – из нормальных семей. И всем им как раз по двенадцать-тринадцать лет… Я это узнавал, чтобы как-то проанализировать ситуацию, потому что Рита Басс могла оказаться в их числе, и, быть может, расследуя одно исчезновение, мы, потянув за ниточку, вышли бы и на Ритин след… Но Корнилов сказал, что девчонки исчезли практически бесследно. И только носовой платок одной из них обнаружили на автобусной остановке как раз возле ее дома… Он был втоптан в грязь…
– Носовой платок? Как странно… И кто же нашел?
– Да отец и нашел. Они жили вдвоем с дочерью. Девочка сказала, что пошла к подружке, и не вернулась. Отец, подождав, пока стемнеет, начал обзванивать всех подруг, знакомых, обошел весь район и уже поздно ночью заметил на остановке носовой платок, в точности такой, какой был у его дочери… Он обратился в милицию, ему там, естественно, отказали, сославшись на то, что прошло всего три или четыре часа, что девочка просто где-то заигралась…
– Обычное дело, такие отказы встречаются сплошь и рядом… Неужели печальный опыт ничему не учит милицию?
– Сложно что-то сказать…
– И что произошло потом?
– Ничего. Отец подключил к розыску всех своих знакомых, продал старенький «Москвич» и дал денег Сазонову…
– Сазонову?
– Но девчонку до сих пор не нашли… Такие дела.
– А где находится тот носовой платок?
– В милиции, где же еще…
– А ты бы не смог найти мне адрес отца этой девочки?
– Зачем тебе? У тебя что, времени много, чтобы заниматься бесплатными делами?
– Просто он, возможно, рассказал бы мне что-то такое, что натолкнуло бы меня на верную мысль… Знаешь, как это бывает…
– Занимайся своими делами и не распыляйся… Ты и так на верном пути, раз тебя хотели прихлопнуть…
– Слушай, Крымов, а ты негодяй!.. – вдруг взорвалась Юля. – За все то время, что я тебе докладывала о проделанной работе, ты ни разу не похвалил меня… Знаешь ведь, как я переживаю, какими нервами и здоровьем мне дается вся информация, которую я по крупицам собираю и обрабатываю, и только критикуешь меня… Так бы и заехала тебе в ухо…
– Успеешь еще… У меня вот мысль одна появилась… внезапная… Ты говорила что-то про Гусарову… Что пьет она и все такое… Что личная жизнь у нее на нуле… Давай-ка я займусь ею.
– Каким образом? Ты что, решил заняться благотворительностью и осчастливить всех опустившихся женщин?
– Я хочу пригласить ее в «притон» трех подонков, убитых ядом.
– Вот это мысль! Мне кажется, что я тебя поняла… Ты хочешь, чтобы она, оказавшись в этой квартире, чем-то выдала себя?
– Ну конечно… Другое дело, как ее туда заманить…
– Думаю, что нет ничего проще… Звонишь ей или приходишь, словом, показываешься ей на глаза, заливаешь полные уши меда, уговариваешь… Думаю, что тебе пяти минут хватит, чтобы уломать ее… А я в это время поеду к Вале Кротовой и постараюсь тоже привезти ее на эту квартиру… Мы с тобой созвонимся, чтобы все совпало, хорошо?
– Думаешь, что и она тоже что-то знает?
– Ну конечно, она сама мне это сказала…
– Тогда давай действуй…
– А что будем делать с Полиной?
– Ничего. Она появится, проявится, засветится… Она слишком яркая, чтобы ходить по улицам незамеченной и никем не узнанной… Я позвоню Корнилову и скажу, что она исчезла…