Крылья судьбы
Шрифт:
Закончив свои дела в ванной, Джинджер прокралась назад в спальню, по пути решив лечь как можно теснее, а то замерзла, обогреватель в спальне выключен. Скользнула под простыню, тихонько прильнула к Алексу, обняла его, быстро согрелась и мирно уснула.
Утром очень не хотелось просыпаться, но прорвавшееся сквозь тучи солнце настойчиво совало свои лучи в щель между занавесками. Пришлось открыть сначала один глаз, потом второй... Джинджер поняла, что обнимает Алекса с тех пор, как легла ночью в кровать. Посмотрела чуть дальше — и встретилась взглядом с озорно подмигнувшей
Привстав и передвинувшись так, что можно было шептать друг другу на ухо, они заговорили, очень-очень тихо:
– Как ты сейчас себя чувствуешь? Больше никакие привидения не беспокоили?
– прошептала Бридж.
– Нет, привидений точно не было... Хотя я и не понимаю, что такое со мной случилось...
– Жалеешь?
– Нет, только странно как-то все... Тебе досталось хоть немного внимания?
– задала нескромный вопрос Джинджер.
– Скажем так: в нашем трио ты явно была солисткой, - тихонько захихикала Бридж.
– Ну и мне чуть-чуть перепало...
– Смотри, Алекс до сих пор спит, перенервничал ночью...
– теперь засмеялась уже Джинджер.
Тут этот самый только что упомянутый Алекс зашевелился, открыл глаза и негромко сказал:
– Доброе утро, леди!
Бриджит и Джинджер переглянулись, со смешками сдернули с Алекса простыню, заставив того судорожно прикрыться руками, обнялись, накинули простыню и гордо ушли в ванную комнату. Там они быстро умылись, ну и заодно по возможности привели себя в порядок. Неизвестно почему, но они обе не выказывали и тени неловкости. Джинджер — понятно из-за чего. Когда целыми днями позируешь в откровенных фотосессиях, привыкаешь к взглядам посторонних. А вот Бриджит... Она-то чему радуется? Будто всю жизнь о таком мечтала...
– Что скажешь, подруга?
– спросила Джинджер.
– Скажу... скажу... что это была одна из лучших ночей в моей жизни. И я до сих пор не могу понять, как на это решилась... Хотя сама тебе предлагала... Ой!.. Будем считать, что я ничего не говорила, а ты не слышала!.. И это был всего лишь сеанс коллективной психотерапии!
– Бридж наконец-то смутилась и даже слегка покраснела. Хотя куда дальше смущаться-то, если двое стоят рядом совершенно без одежды. (И это если совсем-совсем не вспоминать о том, что происходило ночью.)
– Тогда скажем, что этот сеанс прошел успешно. Не знаю только, хочу ли его повторения... Надеюсь, ты меня понимаешь... – И сама не могу сообразить, с чего бы это вообще начала целоваться?!.. Никогда раньше не испытывала тяги к подобным приключениям…
– Я чувствую примерно то же самое, - тихо ответила Бриджит.
– Но не жалею...
– Вот на этом и остановимся. Ладно, пойдем, а то Алекс там уже соскучился без нас...
В спальне никого не оказалось, но из кухни доносился слабый звон посуды. Понятно, утро обычно начинается с кофе... Быстро одевшись (разбросанные вещи пришлось искать и собирать по всей комнате), подруги двинулись завтракать.
– Где там наш очень скромный мужчина?
– Сейчас мы его отблагодарим за веселую ночь!
– засмеялась Джинджер.
Но,
– Алекс, что случилось?
– спросила Джин.
– Думаю, что мне теперь делать...
Женщины недоуменно переглянулись.
– Джин, милая, понимаешь, я очень не хочу быть для тебя всего лишь приятным дополнением к твоей лучшей подруге... Бридж моя жена... Ты красива, как мечта... И что теперь? Если уделять одной из вас больше внимания - то другая обидится... Я не хочу стать причиной разрыва вашей дружбы. А пополам разделиться не могу - я ведь не амеба!..
Алекс встал из-за стола и пошел мыть кружку. Сделал слишком резкое движение, и зацепил краем посудины мойку, раздался громкий звон. Треснула, что ли? Нет, вроде бы целой осталась...
Он повернулся и увидел, что они стоят рядом, почти вплотную, с непонятным выражением на лицах. Джинджер сказала:
– Алекс, я хочу чаще видеть вас обоих, приезжайте когда угодно.
– Тогда у меня к тебе будет просьба.
– Какая?
– Больше не пей спиртного, по крайней мере, в одиночку, без нас.
Джинджер внимательно посмотрела на него, затем перевела взгляд на стоявшую возле мойки початую бутылку коньяка, где не хватало примерно трети. Решительным движением взяла ее, выдернула пробку и вылила практически все содержимое в раковину мойки, глядя Алексу в глаза. И не важно, что это был «Курвуазье Империал». Потом они вдвоем с Бриджит обняли Алекса, а он стоял и гладил их по головам.
Эту тихую идиллию вдруг прервал звук падения какого-то предмета, донесшийся из глубины дома, и все трое тут же чуть ли не бегом двинулись выяснять, в чем дело. Возле кабинета Джинджер в коридоре стоял Джек, шерсть на его загривке стояла дыбом. Увидев людей, он явно успокоился и отошел в сторону, пропустив нас в комнату.
На полу возле шкафа лежал тот самый поясок. Сейчас он был разорван, и несколько раковин соскочили со шнурка. Джин испуганно прижала руку к губам.
– Джин, он тебя отпустил, - сказал Алекс. Надпись уже пропала с обоев, от нее остались только смутные пятнышки на стене. Джинджер повернулась к нему, обняла и с облегчением заплакала. Алекс стоял и гладил ее по волосам, затем спросил:
– Ты надпись не трогала?
– Попробовала вчера стереть, сразу как увидела, пальцем трогать побоялась, взяла перчатки на кухне... Только начала, вдруг испугалась почему-то и выбросила их в мусорное ведро...
– А какое там слово было написано?
– «Алмазы»... Какие еще алмазы, бред, у меня единственный мелкий алмаз - и тот в колечке...
Дневника Айвена Джинджер не смогла найти. Сказала, если потом под руку попадется, она его обязательно даст посмотреть. Гости все никак не могли попрощаться, стояли в обнимку все втроем, возле мельтешил довольный Джек - сегодня утром ему почесывали пузо все, кому было не лень.
Когда джип отъезжал от дома, Джин стояла в дверях веранды, прислонившись к косяку, у ее ног сидел Джек. Стояла она там, пока машина не скрылась за кустами живой изгороди.