Крым-2. Остров Головорезов

Аверин Никита

— Ну, что задумал? — спросил Пошта матроса.

— Сажаем профессора в дом, как ложную цель. На дороге бро­саем один балахон, зря его, что ли, пацан не выбросил. Сами са­димся по кустам, только не напротив друг друга, а то перестреляем сами себя, а так, чтобы линии огня сходились под острым углом. Когда они дойдут до этого места — тут одна дорога была все время, так что они не промахнутся, — над балахоном наверняка остано­вятся. Если у них есть с собой собаки — дадут понюхать, чтобы вернее след взяли. Кайсанбек Аланович долбанет по ним из дробо­вика, и они решат, что в домике

засада, уж очень место удобное. Икогда решат домик взять штурмом — мы их покрошим в мелко нарезанный салат.

— Не нравится мне эта идея, — заявил профессор. — А что если они решат не штурмовать домик, а, скажем, расстрелять из грана­томета?

— Откуда у них гранатомет? — удивился Воловик.

— Ладно, в домике посижу я, — вызвался мичман Зиняк. — А вы, профессор, постарайтесь не кашлянуть в засаде.

План удалось реализовать в мельчайших деталях. Серое воин­ство действительно нагнало их минут через сорок (Пошта успел подремать, у профессора разнылась спина от долгого неподвижно­го лежания на животе, как вел себя Костя в другой засаде с Воло­виком, оставалось загадкой, но Пошта предположил, что вел себя пацан образцово — очень уж он зауважал матроса после случая на скале), действительно остановились при виде серого балахона и даже (опять Воловик угадал) подвели к тряпке двух доберманов, чтобы те взяли след.

Тут Зиняк ударил по сектантам из автомата, серые залегли по обочинам дороги и начали сползаться к домику. Гранатомета у них не было, зато в избытке водилось дымовых шашек. Закидав их куда можно и куда нельзя, серые всю лощину заволокли густым черным дымом, под прикрытием котором приблизились к руинам домика почти вплотную.

Тут в дело вступили две огневые точки — Пошта и профессор с одной стороны, Воловик и Костя с другой встретили адептов Се­рого Света кинжальным огнем. Парочку успели отправить непо­средственно в Серый Свет (или что их там ждет в загробном мире), остальные с воплями разбежались кто куда.

Враг был рассеян, морально повержен, но не уничтожен.

Воловик и Зиняк рвались в погоню, додавить гадину, нельзя оставлять за спиной живых врагов, но Пошта был непреклонен.

— И так много времени потеряли. Нам в Кара-Даг надо. А тут еще до Коктебеля идти и идти! Причем ночью, через предгорья и в хорошем темпе. Не до сведения счетов.

Идти по горам — ну ладно, еще не по горам, по предгорьям — в темноте занятие неблагодарное, скорость передвижения низкая, опасность получить травму — высокая, а даже пустячный вывих притормозит весь отряд весьма значительно, поэтому Пошта ре­шил пренебречь режимом маскировки и переломил парочку хими­ческих факелов. Прозрачные пластиковые палочки озарили окрестности призрачным зеленоватым светом, и сразу стало ка­заться, что в кустах и между деревьями таятся полчища хищных мутантов.

Костя решил включить свой тактический фонарик мощностью в семьсот люмен и тут же пожалел об этом: листва обладает непло­хим отражающим свойством, и ночью светить в лесу таким про­жектором — верный способ ослепить самого себя.

Шли молча, контролируя сектора. Какое-то странное гнетущее беспокойство овладело всеми.

— Мне кажется, — сказал Костя шепотом, — что за нами кто-то идет.

— Это нормально, — ответил мичман Зиняк. — В лесу ночью всегда что-то чудится.

— Да нет же, — возразил пацан. — Я ж после фонарика не вижу ничего, зато слышать стал лучше. Вот послушайте! Точно чьи-то шаги.

Отряд по команде Пошлы остановился. Все прислушались. Кроме уханья сов и сопения ежиков до них не донеслось не звука.

— Тебе показалось, — решил Пошта и скомандовал продолжить движение.

— Не показалось, — упрямо возразил мальчишка, но развивать дискуссию не стал.

Миновали заброшенный поселок с милым названием Козья Балка. Дорога пошла вверх, идти стало тяжелее. «Надо бы устро­ить привал, — подумал Пошта, — но нельзя — вполне возможно, сбежавшие сектанты поднимут казаков или пиратов, и за нами уже отрядили погоню».

Интересно, как там Филателист? Справляется? Или Сургучу пришлось выйти из-под прикрытия и спасать главу клана?

— Пошта, а Пошта, — позвал мальчишка, которому, наверное, было немного страшновато ночью в лесу, — а мне показалось или там, в Старом Крыму, был один из наших?

— Не показалось, — ответил Пошта. — Не думаешь же ты, что Филателист сунулся во вражье логово без поддержки?

— Я думал, мы — его поддержка, — удивился Костя.

— Поддержки много не бывает. Да и не ждал нас Филателист. Он был уверен, что мы выполняем миссию, а не ломимся напро­лом спасать своего командира.

— Так тот мужик, который тебя на выходе перехватил — он наш, да? Я его, кажется, в Джанкое видел.

— Сургуч его звать, — неохотно сообщил Пошта. — По особым делам порученец.

— Смотрите! — прервал их беседу Кайсанбек Аланович. — Что это там, в небе?

Горизонт перед ними полого забирал вверх, в гору, а над горой, плоской, как стол, сверкали какие-то сполохи, над которыми при­зрачно мерцали гигантские капли, похожие на светящихся медуз.

— Свят-свят-свят, — перекрестился мичман Зиняк. — Огни Святого Эльма! Я такие только на мачтах видел, перед штормом.

— Тьфу на тебя, — ответил матрос Воловик, — обычное атмос­ферное электричество.

— Да нет, не похоже это на огни Святого Эльма, — возразил про­фессор. — Статическое электричество — оно же на чем-то должно скапливаться, а тут прямо в небе висят.

Пошта вытащил атлас и сверился с ним.

— Если мы не заблудились, это гора Узун-Сырт, она же гора Клементьева, — сообщил он.

— А, тогда понятно! — расслабился профессор. — Колыбель крымской аэронавтики!

— Чего-чего? — не понял Костя.

— Планеризма и полетов на воздушных шарах.

— Так это чего — воздушные шары? Не может быть!

— Ну, подойдем поближе — узнаем, — пожал плечами профес­сор. — Очень на них похоже.

Подъем на гору Клементьева, она же Узун-Сырт, занял у отряда почти два часа. Пологая-то она пологая, но, черт побери, высокая. Взобравшись на яйлу, отряд сделал привал, и Пошта поднес к гла­зам бинокль. Профессор был прав — сполохи оказались огнями горелок, что подогревали воздух в двух десятках воздушных шаров, висящих неподвижно над плоскогорьем.