Крым
Шрифт:
– От кого?
– Листоноши гонятся, святоши хреновы. Повесить хотят. Приютите?
Культист выдержал паузу и промолвил:
– Примите ли Серый Свет? Войдете в него? Пропустите сквозь себя?
Фраза была явно ритуальной, и Пошта по наитию ответил:
– Примем. Войдем. Пропустим.
Культисты будто разом выдохнули, повисшее в воздухе напряжение (их тех, что заканчиваются пальбой) сразу спало.
– Проходите, – махнул рукой долговязый культист. – Жрец вас встретит.
После раскаленного склона горы нутро Чуфут-Кале встретило казаков и Пошту блаженной
Культисты проводили незваных гостей в большой зал с колодцем посредине и оставили одних. Неровные известковые стены уставлены были свечами – десятками, сотнями мерцающих чадащих свечей. Пахло воском и чем-то сладковатым, каким-то благовонием. Тени дрожали и выгибались, в колодце пульсировала будто бы живая тьма. Было холодно и гулко, звуки дробились и прыгали, и не понять было ни истиных размеров зала, ни его высоты, ни того, сколько коридоров отходит в стороны.
А еще – никого, кроме казаков и листоноши, здесь, похоже, не было.
– Ох и стремно мне, листоноша… – прошептал Огнев. Был он бледен и слегка дрожал – то ли с перепою, то ли от волнения.
– Тихо ты! – шикнул на него Пошта. – Копать-колотить, ты пластун или баба? Всю легенду мне порушишь!
Казаки распределились по пещере, сняли рюкзаки и противогазы – здесь не фонило.
Пошта пожалел, что Один остался в Бахче-Сарае у знакомых. Конь бы девушку нашел – он умел след брать. Здесь, под толщей камня, план казался бредовым. Если так сразу поверили и впустили – значит, культистам вообще не важно, откуда пришло пополнение. Не важно, врешь ты или говоришь правду. Не боится Серый Свет проникновения в свои тайны, не опасается шпионов. И даже оставляет группу вооруженных противников в одиночестве. Не обыскав.
О чем это может свидетельствовать? Собственно, вывода напрашивается два. Первый: культисты – идиоты. Отметаем вывод за несостоятельностью, было бы это так, давно бы их разогнали. Да вот хотя бы казаки, любящие во всем единственный – свой – порядок, и разогнали бы. Но даже шпиона не смогли заслать.
Второй: не важно, кто ты, откуда, шпион ты, диверсант или беглый головорез. Тебе здесь промоют мозги быстро, качественно и навсегда.
Второй вариант Поште совсем не понравился. Сразу как-то захотелось на солнышко, а лучше – на спину Одина и подальше отсюда. Поперся на свою голову… нашел приключение. Что, забот мало было? Зубочистка с перфокартой – раз. Высокая миссия листонош – два. Ну и вообще, жить – гораздо интереснее, чем умирать. Проверено поколениями.
Так что Пошта Огнева понимал, только виду не подавал.
Откуда-то потянуло сквозняком, огоньки свечей задрожали и начали гаснуть. Пошта чуть не заорал от ужаса.
Когда на тебя ломится мутант с выпученными глазами и оскаленными клыками, это понятно. Когда на тебя кидается бандит, – это понятно. Когда ты остаешься в пустыне без воды и еды, – это тоже понятно. Зримая и обыденная опасность нашего мира.
Здесь же опасности мало того, что видно не было, Пошта не мог даже предположить, какая у нее природа. Может, просто вентилятор или вытяжку включили. А может, там, в темных переходах, что-то прячется. Нематериальное. Злое. Так во сне глядит на тебя не монстр, а зеркало твоей души, внутренний зверь, твой собственный страх.
Хватит себя пугать!
Кто-то из казаков зачастил: «Отче наш, иже еси на небеси, да святится имя твое, да придет царствие твое, и на земле…»
– Тихо, – оборвал Пошта. – Молчать всем.
Вдали забили барабаны. Будто дружно, в ногу, шагнули сотни тяжело вооруженных воинов.
– М-мать, – прошептал вахмистр Огнев.
– Спокойно. Убивать нас точно не будут. Это на то и рассчитано, чтобы запугать. Театральные эффекты.
Пошта хотел бы, чтобы его голос звучал хоть немного уверенней. Одно дело – когда ты на поверхности об этом думаешь, совсем другое – когда тебе под землей шоу устраивают. Тут даже бывалый казак дрогнет.
Барабанный бой стал громче, сквозняк – сильнее, свечи мигнули – и погасли, и стало видно, что издалека приближается огонь. Пошта разобрал ритмичное бормотание, шарканье ног, и вскоре увидел входящую в подземный зал процессию.
Сектантов было человек двадцать, половина несла факелы, половина – там-тамы, и задававшие ритм. Все негромко и невнятно бормотали. Замотанные в серые плащи с капюшонами, с лицами, скрытыми тенью, сектанты казались совершенно одинаковыми, и непонятно было, какого они пола и возраста…
Ритм там-тамов убыстрился и оборвался.
Казаки замерли, боясь дышать.
Один из факельщиков выступил вперед и произнес нараспев лишенным интонации тихим голосом:
– Солнечный свет бледен и зол. Свет глубин кровав и зол. Серый свет туманного утра – вот беспощадный свет истины. Пусть он войдет в вас!
– Пусть войдет, – шепотом, как один человек, выдохнули остальные сектанты.
– Да не воспротивитесь ему!
– Да не воспротивитесь…
– Тень – искажение сущего. Лишь тот, кто не отбрасывает тени, целостен!
– Целостен… – Пошта уже перестал понимать, хор это шепчет или просто эхо.
– Тот, кто пылает, сгорает. Багровый уголь вспыхивает. Лишь сокрытый под слоем пепла хранит свое тепло. Готовы ли вы принять Серый Свет?
Пауза. Пошта сделал вид, будто действительно задумался. Как бы на его месте ответил беглый военный, приговоренный к мучительной смерти на радиоактивных пустошах? Наверное, задал бы несколько уточняющих вопросов.
– А что надо делать? – поинтересовался Пошта. – Нам бы попить и пожрать. И не сдохнуть. А так – готовы, конечно, что уж… ну, типа, уверуем, если надо.
Он надеялся, что сектант выключит заунывную бредятину и нормальным человеческим тоном объяснит, что требуется от неофитов. Не тут-то было. Видимо, мозги «серым» промывали до прозрачного состояния.
– Готовы ли вы принять Серый Свет? – повторил факельщик.
Копать-колотить! Пошта с Огневым переглянулись. Не то, чтобы они верили: вот скажешь «готов» – и сразу уверуешь, и хрена потом из этих катакомб выберешься… Но отвечать было стремно.
– Готовы! – решился Пошта.
Естественно, ничего не произошло. Сектант кивнул.