Крымский цикл (сборник)

Валентинов Андрей

Оттеснив и покорив тавров, херсонеситы овладели частью западного Крыма, присоединив к своему государству небольшой ионийский город Керкинитиду. Была основана крепость возле современной Евпатории (совхоз «Чайка»).

Продвигаясь далее на запад, херсонеситы столкнулись с владениями Ольвии, и между этими греческими государствами началась ожесточенная война. Усадьбы ольвиополитов в Крыму были разрушены и сожжены, а территория присоединена к Херсонесу. Отношения между Ольвией и Херсонесом были серьезно испорчены как минимум на полстолетия.

Так была создана Херсонесская держава, просуществовавшая до III в. до н. э., пока ее не уничтожили скифы, отступившие в Крым под натиском сарматов…

Я

к лицу твоему прикасаюсь рукой. Холод кожи, а в сердце — недвижный покой. Если что-то и спит — не найдешь, не разбудишь. Просто встретились тени над Летой-рекой.

Сидим с Борисом на краю раскопа совершенно сонные и оттого крайне невеселые. Мы попросту не услыхали будильника и проснулись, точнее, я проснулся, по сигналу невидимых внутренних херсонес-ских часов, аккурат за десять минут до начала работы. Какой уж тут кофе! Конечно, можно было и кофе сварить и выпить, и покурить, не особо торопясь, поскольку наша гвардия — Володя со Славой — вероятно, еще только умываются. Но форс, форс херсонес-ский! Я никогда еще не опаздывал на раскоп. Однако тоскливо… Борис не выдерживает и хватает кирку. Пятнадцать минут киркования вполне заменяют чашку кофе. Следую его примеру.

Э-э-эх! Ух-х…

Вместе с изрядно опоздавшими гвардейцами прибегает умытый и веселый Женька, Сенаторов сын, и с места в карьер он спешит сообщить, что его уважаемый родитель Сенатор Шарап временно прерывает свои парламентские бдения и возвращается в Хергород. Что-то недолго он в этом парламенте бдил! Однако же Сенатор прав — на наших скалах не в пример веселее, чем в Мариинском дворце.

Между тем Женька приступает к делу, благо все необходимое имеется под руками. Все необходимое — это прекрасная, чуть зеленоватая и очень вязкая глина аккурат из-под Стены и немного умения.

…Сгинь, пропади, исчезни, сквозь землю провались, уйди с волной штормовой, растворись туманом, марой, не воскресай, нас не трогай, стороной обходи, нас ты не видишь, не слышишь, не почуешь, не дотронешься…

Через некоторое время крест закончен. Женька водружает его согласно моему указанию на восточную стенку помещения № 60-6, после чего я торжественно освящаю раскоп. Теперь уж козни Ведьмы Манон не страшны! Однако Женька иного мнения. В душе он все-таки язычник, поскольку начинает лепить из глины, в свое время использовавшейся, насколько я могу сообразить, для подсыпки фундамента Стены, некое чудище, которое при наличии некоторой фантазии можно принять за ушастую голову с глубоко сидящими глазами. Сенаторов отпрыск помещает голову в небольшую щель между камнями и шепчет какие-то невнятные заклинания… Вот теперь он успокоился, и я могу ставить юного экзорциста на ведра — выкидывать наш вязкий грунт. Женька, конечно же, предпочел бы взять кирку, но эту честь еще нужно заслужить. Даже Славу — и того к кирке я пока не подпускаю.

Д. издалека наблюдает нашу прикладную магию, наконец не выдерживает и подходит ближе. Убедившись в правоте своих самых жутких подозрений, он участливо заявляет, что херсонесская мистика меня в конце концов таки погубит. Но сочувствие личного состава явно на моей стороне, тем более после того, как Женька еще раз подробно разъясняет всю опасность колдовских козней Ведьмы Манон. Тут уж и Д. поневоле задумывается — нашу Ведьму побаивается и он, хотя виду, конечно, не подает. Через некоторое время, угощаясь у меня сигаретой, Д. вполголоса роняет, что, когда он станет начальником, ноги Манон в Хергороде не будет — не из-за мистики, конечно, а из-за ее характера. Что верно, то верно, характер у нее в последнее время стал невыносим, но ведь не у одной же Ведьмы характер плох! Нет, от Херсонеса никуда не уйти, через год-другой Д. будет начинать каждый

рабочий день с торжественного молебна…

Дневник археологических раскопок Портового района Херсонеса. 1990г.

Лист 8.

… Характеристика находок.

Найдены крупные фрагменты красноглиняной черепицы и плинфы. Обращает на себя внимание небольшой фрагмент камня зеленоватого цвета, тщательно обработанный с двух сторон. Возможно, это мрамор с сильными вкраплениями слюды. Обнаружено несколько фрагментов раннесредневековых амфор с рифлением и белым ангобом, а также несколько ручек и донышек, не поддающихся точному определению. Найдено шесть небольших фрагментов чернолаковой посуды II—I вв. до н. э. Найден также небольшой фрагмент тонкого оконного стекла и фрагмент стеклянного сосуда. Встречались кости домашних животных и челюсть крысы. Из металлических предметов найден один бронзовый гвоздь…

Что такое ангоб, Слава? Смотрите сюда, вот видите, боковушка? Да-да, она самая, типичное раннее средневековье, век VII—VIII. А точнее вам, Слава, никто не скажет, они, в общем, одинаковые были. Ну вот, это зеленоватое покрытие и есть ангоб. В общем, типичный раннесредневековый слой, а еще точнее

— засыпь. Разница в том… Борис, не подсказывай, на кирку смотри! Разница в том, что слой создается естественным путем, а засыпь — это когда яму забрасывают землей, обычно при строительстве. А эллинистическая керамика встречается в засыпи потому, что землю брали тут же, рядышком, вот и выскребали, что под ногами. Нет, Борис, это не III век, ты же видишь, какой скверный лак! Графитовый блеск, значит, второй век до… Смотрите, Слава, смотрите. И что за босоножки, юнкер? Когда вы будете надевать закрытую обувь?!

…А потому что не положено! Ясно? Будете тут у меня беспорядки нарушать…

А где Володя? Пора кончать перекур, пачка и так пустая…

Стена лезет из-под земли. Похоже, это все-таки она, родимая, от «первой» Казармы. Но кто бы помог разобраться во всей этой каменной каше! Нет, копать могилы в сотни раз легче: снял землю, прощупал каждый комок, просеял, сфотографировал, забрал все, что есть… Помнится, Слон таким образом однажды золотую сережку нашел — чуть ли не в отвале, проглядели его орлы… И все, иди писать отчет. А тут — стенки, стенки, слои один за другим. Ладно, посмотрим еще раз…

Ага, вот наш Старый Маздон жалует. Раскоп, смирно! Еще смирней!!!

Здорово, Маздонушка, что не весел? Ну конечно, все они маздоны! И Гнус первый маздон, лавочник — и коммунист проклятый. И тушенку тебе не дали, и сгущенку. И нам тоже, между прочим. А сами жрут… Нашу тушенку жрут — какую же еще? Держи сигарету, правда, она последняя, а последнюю даже менты не берут… Ну конечно, Маздон, ты берешь и последнюю!

Маздон погрызся с Гнусом… Ничего, обычное дело, без этого ему скучно. Когда Маздон ругается, значит, настроение его — не из худших. Вот когда дела плохи, он умолкает, становится тихим…

Да бес с ним, с Гнусом, ты лучше, Маздон, погляди, какая у нас яма глубокая намечается. Ага, метра в три. А как снимать для отчета будем? Понимаю, что с контражуром, но как именно?

Рабочая тетрадь. С. 7—8.

…Неделя с начала экспедиции.

Предварительные итоги: все идет оптимально, работаем без сбоев и без ЧП. Потеряли целый день на раскачку, что недопустимо.

Особенности нашего коллектива — закрытостъ, минимум общения с посторонними. Ввиду такой эндемичности любая ссора способна доставить изрядные неприятности. И не только ссора, но даже неадекватное поведение кого-то одного. Пример: в 1987 г. из-за плохого настроения Сибиэса экспедицию буквально трясло.