Крымский цугцванг 1
Шрифт:
— В академических кругах вас характеризуют как одного из рьяных и последовательных англофилов, — продолжил Поликарпов. — При чем не только у нас, но и, что немаловажно, ТАМ. Я прошу вас сегодня выступать именно с этих позиций.
Лучшего предложения Дмитрий Сергеевич не слышал с той поры как его, молодого кандидата исторических наук, пригласили работать в институте.
— Я готов, — коротко ответил Дмитрий Сергеевич, — только, — обратил он внимание ведущего, — вас немного обманули. Я не англофил.
— ??!
— Англию в частности и Запад в целом я ругаю не меньше, чем среднестатистический
— Очень хорошо, — с облегчением сказал Поликарпов, который уже решил, что Романов заюлил и собирается спрятаться в кусты. — Можете называть себя, как хотите. Главное, что у вас есть своя точка зрения, отличная от взглядов наших оголтелых славянофилов. В наше время не так просто спорить с ними. Вы представляете, два предыдущих оппонента, академики Сызранцев и Танеев, в ответ на мое предложение участвовать в дискуссии сначала согласились, а сегодня отказались.
Дмитрий Сергеевич презрительно фыркнул. Он прекрасно понимал академиков. Скорее англофилы, чем англофобы, они осторожно выступали за сближение с Западом, но так, чтобы не раздражать славянофилов и Генштаб РА. А поскольку политическая обстановка в России так и не была до сей поры выяснена и направленность взглядов нового президента не выкристаллизировалась, у них, скорее всего, не хватало духу открыто выступить в противовес официозной позиции. Дети, знаете ли, один гипертонический криз уже был, а ты только жить начинаешь, в седьмой десяток вступил.
Сызранцев и Танеев занимали немалые посты в академических структурах. И, наверное, объяснили свою позицию принципом — как бы чего не вышло.
— Да, — подтвердил Поликарпов. — Господа ученые выразили опасение, что у академических институтов, которые они возглавляют, возникнут проблемы с финансированием.
Ох уж эти хлипики, интеллигентные нытики!
Дмитрий Сергеевич хоть и сам формально относился к интеллигенции, но больше считал себя мужиком из крестьянской среды, а потому любил поиронизировать над своими собратьями.
— Нет, меня совершенно не трогает позиция государства, — четко сказал Романов, уловив подтекст ремарки об академиках. — Я выскажу свою позицию и буду ее отстаивать, если надо на кулаках. И плевать я хотел на то, что мне скажут чиновники.
Поликарпов осклабился. Дискуссии в «Дискуссионном клубе» неоднократно завершались потасовками. На потеху всей страны участники, солидные дяди и тети, доходили до такого состояния, что теряли всякий интеллигентный лоск и впивались в волосы оппонента.
Камеры выбирали наиболее интересные ракурсы, которые позволяли видеть все вплоть до расстегнутых ширинок, а внутренняя охрана как бы разнимала… но не очень.
Что ж, каждый зарабатывал деньги как умел. Стоило ли осуждать Поликарпова. Три четверти зрителей ждало именно драки известных политиков, которые начинали с красивых слов о цивилизационном подходе, а заканчивали ударом в нос оппоненту, а не заумные дискуссии.
— Я пришлю за вами машину и провожатого, — удовлетворенно произнес Поликарпов. — А
Дмитрий Сергеевич кивнул. Ему не надо было объяснять, что такое публичный спор. И какие внешнеполитические темы сейчас прожигают подошвы, поджаривая пятки.
— Последнее, — Поликарпова кто-то позвал за кадром и Никита заторопился. — Машина придет за вами…
— В ИРИ РАН.
— ИРИ РАН к половине пятого. А передача начнется в девять часов в прямом эфире.
Если у вас пока нет вопросов…
Дмитрий Сергеевич покачал головой
— Тогда до встречи на передаче.
Глава 2
Фон с той стороны отключился. Дмитрий Сергеевич в задумчивости посмотрел сначала на стоящий перед ним аппарат, а затем в окно на замерзшую природу. Вот как интересно получается.
Стоит подумать о сентенциях, оставленных звонком фона.
С одной стороны, такая честь. Но… М-да… Не собираются ли сделать из него мальчика для битья?
Нет, что собираются бить, тут без сомнений. Вчера президент, пусть и довольно мягко, в полуночных новостях высказал некий афоризм о том, какие мы хорошие, и какие ОНИ плохие. Славянофильский подход мягко проявился, это почувствовал любой управдом. Вряд ли после этого эти господа из ура-патриотов будут держать себя тихо и корректно. Хотя, с другой стороны, президент обещал вести баталии только за столом. Красиво… Вот только прозвучало это, как Господи спаси в конце молитвы. То есть, как привычный речитатив, на который почти не обращают внимания.
Ведь начальник у нас всегда хороший. Он-то может и сам не понял, что сказал. А присные все разовьют и побьют на всякий случай всех, имеющих авторитет независимых и инакомыслящих.
Будет так. Некий господин Романов придет, простодушно расскажет, за что он любит Запад и почему России необходимо жить с ним в мире. А потом его побьют — сначала на словах, а затем и кулаками на радость публике.
Дмитрий Сергеевич подумал, сжал пудовый кулак. Нет, физически это возможно, если только сторонники отечества придут с фомками. Против лома, как известно, не приема. А так, атанде-с, он сам набьет любому морду. Или любым. Количество для него не имеет особого значения.
Хуже, если вслед за кулачными доводами пойдут административно-показательные. Тут размер кулака не имеет значения. Шлепнут мешком по голове, да еще тебя и объявят виноватым. И окружающие обязательно пострадают.
Он посидел, удивился своим стенаниям. В прошлые времена он не начинал раньше времени страдать. Стареть начал?
Вопрос стоит пока в другой плоскости — стоит ли склонить выю и покорно дать возможность по ней бить. Поработать, так сказать штатным клоуном, дурачком.
Только за что? Ежели государь разгневался на Аглицкое королевство, то он-то тут при чем? Или по привычке — Израиль начнет войну с арабами, так сразу виноваты все российские евреи?