Крымский излом 1994. Записки свидетеля.

Колесов Михаил Семенович

В итоге борьба за референдум по «независимости» Крымской республики благополучно «вышла в свисток».

Известный русский демократ П.Н. Милюков писал еще в начале века: «Нельзя бороться за голые принципы, забывая о практических последствиях, теряя всякую связь с действительностью».

…Не вызывала у меня оптимизма и ситуация в мире.

Наступающий Новый год, очевидно, принесет много сюрпризов…

***

Второй день нового года прошел у меня уже в Симферополе опять под дождем. Тепло, но грязно.

Я позвонил Борису Бабаяну, - наша партия до сих пор не зарегистрирована, так как. Списки были составлены не правильно.

С Борисом я познакомился на одном из заседаний

коллегии министерства. Этот обрусевший армянин, лет сорока, недавно еще был одним из городских комсомольских лидеров. Сейчас он возглавлял некую национально-культурную организацию. В преддверии грядущих в Крыму первых президентских и затем «парламентских» (в Верховный Совет Крыма) выборов Борис решил организовать свою партию, рассчитывая на бывших комсомольских сподвижников. Было ясно, что эта «интеллигентная» партия не сможет серьезно конкурировать с возникшими, как грибы после дождя, «пророссийскими» и «коммерческими» партиями и движениями. Но он рассчитывал все-таки сыграть свою игру на предвыборном поле. Я, как известная в определенных «интеллектуальных кругах» города фигура, был включен в Политсовет партии, но сам относился к этой идее весьма скептически.

Накануне Нового года в составе руководства еще непризнанной партии я принял участие во встрече с Николаем Васильевичем Багровым в его кабинете председателя Верховного Совета АРК. Разговор шел о поддержке его кандидатуры на выборах Президента республики, но закончился ничем. Бабаян не захотел брать на себя каких-либо обязательств. По моему мнению, это был красивый, но не умный жест. В случае нашего согласия, которое, по существу, нас ни к чему не обязывало, наверняка, наша партия была бы признана официально на следующий день и, вполне возможно, получила бы некоторую финансовую поддержку. Но Борис моего мнения не спрашивал.

Первые же попытки начать мою собственную предвыборную агитационную кампанию показали, что студенческая молодежь относилась к выборам индифферентно. Вероятно, большинство на избирательные участки просто не пойдет.

На следующий день на встрече в Политсовете партии было принято «Заявление», но текст даже не зачитывался. Любая моя реплика воспринималась настороженно и игнорировалась. Похоже, «мальчики» Бабаяна не хотели принимать всерьез «посторонних». Наверное, мне надо было. Выждать. Во-первых, партия еще не зарегистрирована и поэтому лучше пока не «высовываться». Во-вторых, если Бабаян не перестроит свою тактику всерьез, партия вряд ли примет участие в выборах. Пока все делалось безграмотно. В-третьих, если даже партия и наберет на выборах нужные «очки», пройдет лишь Бабаян. Буду ли я вообще включен в списки, не известно. Кажется, эти бывшие «комсомольцы» уверены в том, что они умнее всех…

…Между тем, предвыборная президентская кампания уже шла вовсю. Осталось шесть кандидатов: С.И. Шувайников (РП), Ю.М. Мешков (ПДК), Л.И. Грач (КПК), И.Ф. Ермаков (поддержан СПРК), Н.В. Багров (поддержан ПЭВК) и «независимый» предприниматель Веркошанский.

…Во вторник я проводил Лиду, которая уехала к своему брату в Москву. Поезд уходил поздно ночью. Я возвращался с вокзала пешком, троллейбусы уже не ходили. На темной Киевской улице меня долго сопровождал крик и рыданья молодой женщины, чью бредущую фигуру на разделительной полосе изредка освещали фары равнодушно проезжавших машин. Девушку, вероятно, выбросили на дорогу из машины и она, похоже, «тронулась умом».

В следующие дни я принимал зачеты и экзамены у своих студентов. Затем провел занятия в «Институте бизнеса и хозяйственного права» (ИБХП) на Пушкинской улице, в здании бывшего общества «Знание». Во главе этого «института», одного из тех, которые в последние годы размножались как кролики, странным образом оказалась моя коллега по кафедре Людмила Карпова, - женщина «за сорок», ничем не выдающаяся, кроме своей неуемной активности. Как и другие подобные учебные заведения, «институт» возник на «пустом месте», без своего помещения, без «материальной базы» и,

конечно, без своего преподавательского «контингента». Но такие «институты» пользовались широким спросом и выплачивали приличное «вознаграждение» почти регулярно. Поэтому для вузовских преподавателей они оказались практически единственным источником «выживания». В государственных ВУЗах зарплату постоянно задерживали (быстро обесценивавшуюся галопирующей инфляцией и ростом цен). Так что, попадание в такой «коммерческий институт» считалось большой удачей. Многие мои коллеги вынуждены были зарабатывать «на жизнь» простейшим «физическим трудом» (в городе была известна «профессорская бригада» строителей).

Я позвонил в редакцию «Крымских Известий» (газета Верховного Совета АРК): обещали выпустить мою статью на следующей неделе. Политической публицистикой я занялся в прошлом году от безделья и по «зову совести». Научной работой заниматься было бессмысленно, так как печататься было негде: с Россией научные контакты прерваны, на Украине «русскоязычные» ученые-гуманитарии фактически игнорировались. В то же время вокруг происходили такие события, по поводу которых хотелось высказать свое мнение. Одна из первых моих статей обратила на себя внимание. Это подвигло меня на продолжение. К тому же стимулировало то, что газета выплачивала кое-какой гонорар. Сейчас я написал «жесткую» статью по поводу предвыборной ситуации в Крыму. Но не был уверен, что она будет опубликована…

Кстати, я читал в это время «эмигрантский» сборник статей о русской революции «Из глубины» (1918 года) и очень удивлялся, насколько настроение интеллигенции после «Октябрьской революции» совпадало с настроением после ее поражения в 1991-м! Что это – субъективное ощущение аналогии или объективная закономерность? Может быть, революция (как и «контрреволюция») несовместима с интеллигенцией и культурой?

Русское Рождество отмечал один. Женя не приехала, Погода стояла летняя (15 градусов), на деревьях набухли почки. Вечером смотрел кабельное ТВ (за которое тоже не плачено уже два месяца).

7 января. По радио выступал Леонид Грач (первый секретарь КПК), поносил Н.В. Багрова с пафосом правдолюбца. Вчера по ТВ Сергей Шувайников «костил» Юрия Мешкова.

…Суббота прошла в работе. Почти весь день сидел за печатной машинкой, готовя тексты лекций. Заходил сосед Владимир Александрович (бывший военный авиатехник) посоветоваться на счет завещания. Я подумал, что надо бы и мне этим заняться…

10 января. Крымская программа ТВ показала Багрова, рассказавшего свою биографию, и видеосъемку с митинга Юрия Мешкова, участники которого брали штурмом Дом профсоюзов, где в это время находился Багров. Кажется, предвыборная кампания достигла маразматического пика. По городу расклеены афиши и листовки («Багров – человек морали» и пр.). Багров активизирует свою кампанию, педалируя на биографию.

***

…Николай Васильевич Багров, бывший первый секретарь Крымского рескома КПУ, в горбачевские времена стал председателем Верховного Совета АРК. К лету 1991 года у него обострилось противоборство с его преемником в рескоме компартии Леонидом Грачом. В это время все активнее заявляло о себе движение крымских татар, поддержанное Багровым (очевидно, по указанию Горбачева). В июле 1991 года крымско-татарский курултай заявил о принятии статуса народа, «ведущего национально-освободительную борьбу». Во время «путча ГКЧП» в Москве Багров занял «выжидательную» позицию. Но в августе была принята Декларация «О государственном суверенитете Крыма», которая наделала много шума в средствах массовой информации. Багровский Верховный Совет поддержал украинский референдум о «незалежности», который явился смертельным приговором Советскому Союзу. Ельцин не проявил ни малейшего интереса к Крыму, создав в результате сложнейшую проблему по статусу Черноморского флота.