Крысиная башня
Шрифт:
— Спасибо. Мне у вас нравится, я буду заходить часто, — сказал он, стараясь звучать серьезно.
Александра отошла от столика, с показным равнодушием пожимая плечами, но легкий жест, которым она подхватила поднос, скорее всего, означал, что она не против. Мельник улыбнулся: она ему нравилась.
Когда он закончил завтракать, Александры на месте снова не было. Мельник подошел к стойке, заглянул за нее, но никого не увидел. Только там, где в прошлый раз лежала распластанная книга, стояла в лужице пролитого кофе маленькая белая чашка с мельницей Пикассо на испачканном боку. Мельник попытался поднять ее, но чашка присохла к стойке и отлипла с трудом. Второй ее бок был
Над стойкой, невидимый из зала, висел на кронштейне плоский телевизор. Он был включен, но на экране мелькал снег. Шипения слышно не было — индикатор в углу показывал, что динамики отключены. От этого беззвучного снега и синего отблеска экрана Мельнику стало не по себе. Ему хотелось уйти, да и время поджимало. В конце концов, он решил не ждать и положил деньги на стойку. Убирая бумажник в карман пальто, он оглянулся по сторонам и увидел дверь в другом конце зала. Он подумал, что это может быть служебное помещение, и пошел туда, чтобы сказать Александре про деньги, но, перед тем как взяться за ручку, зачем-то запахнул пальто. Круглая ручка повернулась с трудом: Мельнику показалось, что его ладонь слегка прилипла к металлу, как бывает зимой, в мороз.
Дверь распахнулась, и Мельник попал туда, где было по-настоящему холодно. За дверью царила глубокая, тихая, морозная ночь. Луна всходила над горизонтом, ее синевато-желтое свечение заставляло мерцать мириады усыпавших землю снежинок. Угольно-черные тени ветвистых деревьев лежали на ровных волнах просторной снежной поляны причудливым узором, служа рамой для белого пространства, украшая и ограждая его. Эта рама, и снег, и холодный свет луны делали пейзаж похожим на телевизионный экран, работающий без звука.
Мельник, будто завороженный, сделал несколько шагов вперед, выпустил из руки круглую ручку, и дверь мягко закрылась у него за спиной. Летние ботинки заскользили по снегу, холод охватил Мельника с ног до головы, но он терпел, вглядываясь вперед и вниз: лежащее перед ним поле спускалось к неширокой стремительной речке, пронзительно-черной, как провал в никуда. Мельник вспомнил о Саше и начал искать глазами мост, но не увидел его. Круглой башни тоже не было видно, но Мельник был почти уверен, что она скрывается за лесом по правую руку от него. Только мельничное колесо темнело на фоне сияющей белизны противоположного берега.
Мельник вгляделся в сплетение черных и белых пятен. Он чувствовал опасность, исходящую от этого места. Ему очень хотелось пройти вниз по полю к реке, чтобы разобраться, в чем тут дело, но он не мог этого сделать сейчас, потому что спешил на съемки. Обжигающий порыв ледяного ветра ударил ему в лицо, Мельник невольно склонил голову и повернул назад. За его спиной была узкая бледно-серая стена забегаловки. Щели вокруг входной двери сочились электрическим светом. Большое окно тонуло в густых еловых лапах. Ельник был темен и непроницаем. Когда ветер ударил второй раз, где-то в глубине леса соскользнул с ветвей пласт слежавшегося снега. Одна из ближних елей уронила вниз тонкую сосульку. Сосулька врезалась в плотный сугроб и, будто умело брошенный кинжал, срезала покосившуюся верхушку: как будто открылся белый лаРец, в глубине которого скрывалось что-то темное. Мельник готов был поклясться, что он видит плечо и часть безволосой головы, но он не мог утверждать: его нога уже переступила порог, и он стал тем, кто живет в знойном дне, а морозная ночь осталась позади, за дверью, захлопнутой ветром.
Мельник стоял на пороге кафе и пытался осознать, насколько реально то, что с ним произошло. Онемевшая шея и мертвенно-бледные пальцы рук не могли
— За счет заведения, — сказала Александра и подвинула стакан к Мельнику.
— Все участники шоу делятся пополам, пять на пять. Конечно, зрители о таком делении знать не должны, но оно должно быть у нас в головах.
Первая пятерка — неудачники. Их миссия — развлекать и раздражать. Они — свита, которая делает короля. Зрителю должно быть с самого начала ясно, что они слабаки. У них мало удачных выступлений, у них мало болельщиков. Они оттеняют тех, среди кого потом обнаружится настоящий победитель. Основная функция этой пятерки — быть материалом на вылет. Пока они исчезают из шоу, зритель привыкает к будущим звездам, проникается к ним уважением, иногда даже испытывает восхищение или страх.
Типажи среди аутсайдеров могут быть разные. Хорошо, если есть два незапоминающихся человека: от них можно будет избавиться в первых программах, не потеряв зрителей. Затем нужен кто-то очень неприятный — его можно подержать подольше, чтобы зрители вздохнули с облегчением, когда он вылетит. И хорошо бы отыскать парочку экзотических персонажей или даже сумасшедших, над которыми можно хорошенько посмеяться.
В пятерке неудачников обязательно должны оказаться те, кто искренне верит в свою исключительность и одаренность. Это придаст шоу оттенок правдоподобия и одновременно выставит их особенно нелепыми.
В пятерке лидеров, напротив, должны оказаться профессиональные маги, не зависящие от озарений и вдохновения. Это должны быть люди практикующие, опытные, понимающие, что чудес не бывает…
— То есть мошенники?
— Нет, не мошенники. Люди, помогающие тем, кто страдает или отчаялся, под видом магов. Главное, чтобы они подходили к делу прагматически, потому что непредсказуемость способна погубить любое шоу.
Тут тоже важны типажи. С учетом нашей аудитории — а это обычно малообразованные женщины разного возраста, преимущественно за тридцать, — расклад может быть такой: допустим, бледный полупрозрачный ребенок, чтобы подключить материнский инстинкт; простая спокойная женщина, скорее некрасивая, — чтобы могла восприниматься как подруга и не казалась соперницей; двое мужчин, один постарше, другой помоложе, не красавцы, но обаятельные, положительные персонажи со светлыми, открытыми лицами; ну и раздражающий фактор должен быть обязательно — ведьма или цыганка, с яркими чертами лица, злобная, резкая, пугающая… Ну ты же понимаешь, это только приблизительный расклад. Возможны варианты.
— И кто же из них должен выиграть?
— Лучший. Не забывай: у нас честное шоу.
Второй выпуск шоу Полина тоже смотрела на работе — дома у нее телевизора не было. К началу программы холл опустел, пациенты расселись по креслам, открыв напряженные рты навстречу вращающимся жалам бормашин, и ее никто не отвлекал. Она уже немного привыкла к роли зрителя и теперь внимательно всматривалась в лица десяти человек, среди которых был Мельник, бледный от напряжения, серьезный и странно скованный в движениях. Когда Мельника представляли зрителям, о нем сказали: «ясновидящий». Полина пожала плечами.